Маша минус Вася, или Новый матриархат

— Доню, Верушка, может, не надо? — спрашивал несчастный муж, с опаской нарезая круги возле бассейна, но не рискуя приближаться больше, чем на пять шагов к краю.

— Надо, Виталий! — отвечала доню и опять шумно погружалась в бассейн.

Наконец настал тот день, когда должно было состояться настоящее погружение — к чудесам Красного моря, к его фантастическим рыбам, дивным кораллам, огромным удивительным ракушкам и прочим прелестям. На бедного супруга было тяжко смотреть — от морской качки и непередаваемого ужаса он позеленел и тихо лежал на полу яхты, закатив глаза. Жизнерадостная Вера восторженно оглядывала морские просторы. Прибыв к месту погружения, все начали одеваться. Муж слегка ожил и по стеночке пополз к жене. Там он всем мешался под ногами и тихо завывал:

— Доню, пожалей меня, вдруг что случится? Я не переживу! Доню, не надо!

— Надо, милый! — отвечала доню и тихо оттирала любимого плечиком в сторонку. — Ты пока посиди в тенечке под тентиком, отдохни.

— Доню, прошу тебя, не оставляй меня!

— Вы бы, сударь, не мешались попусту, а дали мне возможность проинструктировать вашу супругу перед погружением. А ну-ка, идите на корму и молчите! — вмешался измученный причитаниями Виталия Антоновича инструктор.

Бедный супруг поплелся на корму и уже оттуда вытягивал цыплячью шею, высматривая свою большую половинку.

Вере Степановне не терпелось. Она вполуха слушала последние наставления. Темно-синяя прозрачная гладь моря манила тайнами, которые вот-вот должны были стать зримыми и доступными. К тому же к поясу дамы были прикреплены грузики для того, чтобы Вера тут же не всплыла наверх как пробка. Грузиков было много, и Веру уже шатало и клонило к земле, вернее, за борт. Наконец отмашка, и мужественная Вера Степановна скакнула за борт. Это произошло так быстро и неожиданно, даже для нее самой, что от удивления она выпустила загубник и быстро пошла ко дну. Загубник со шлангом вился где-то вверху, изгибаясь причудливой змеей. Целая струя пузырей отмечала ее катастрофический путь вниз. Все — и инструкторы и дайверы — в шоке стояли у борта и молча смотрели на это небывалое погружение.

— Вера, любовь моя, я иду! — крикнул Виталий Антонович и рыбкой метнулся за тонущей женой вниз.

Поднять ее он не мог — вес жены и грузиков был настолько отличным от габаритов самого супруга, что ничего сделать было нельзя. Опомнившийся инструктор первым делом вытащил отважного супруга, который отчаянно сопротивлялся и пытался опять нырнуть за женой. Потом, уже втроем, инструкторы вытащили Веру на поверхность.

— Доню, моя доню, — кинулся к ней Виталий Антонович, — слава богу, живая!

Доню выпустила струю воды изо рта, отплевалась и виновато пробасила:

— Как же я облажалась! Ну, ничего, завтра опять попробую!

Сусанна Альперина Маменькин сынок

День стремительно становился плотным и густым. Такое ощущение было у меня всегда, когда количество дел казалось неразрешимым. От отца я унаследовала привычку прописывать накануне каждого наступающего дня «пунктики». Раньше я их просто продумывала перед сном. Но, взрослея, стала от этого плохо спать, да еще и забывала наутро, о чем именно думала вечером. Иногда дни становились столь насыщенными, что приходилось писать «пунктики» прямо на ходу, да еще и расписывая свои дела по часам, а то и по минутам — иначе было не успеть. Вот и сегодня был такой день. Наутро улетать в срочную командировку. Рейс ранний, а значит, надо зарегистрироваться, заказать машину, купить билет на аэроэкспресс, собрать и распечатать все необходимые для поездки бумаги (ну почему я все всегда оставляю на последние 24 часа!), ответить на срочные письма… собрать чемодан.