Потом я вспомнила о Еве — и тут увидела, как Ева выходит из актового, чуть подпрыгивая: так она делала, когда злилась на меня и хотела передразнить. Ева пришла ради меня, но все поняла и вместе с тем ничего не поняла.
Когда стоишь в самом конце — на уроке физкультуры ли или в конце пути — понимаешь: а точно ли все это было важно в масштабах Вселенной?
Паша вдруг показался обычным мальчуганом, который хотел выпендриваться, но влюбился и стал вести себя, как вредоносное насекомое: кусаться, но все еще быть ужасно уязвимым. Ева оказалась одинокой, озлобленной на мир девчонкой, которая пыталась с помощью нашего общения заявить о себе хоть кому-то. Настя так хотела быть идеальной, но этому никогда не суждено было сбыться. Мама оказалась просто мамой, а вот папа…
Папа оказался потерянным, отчаявшимся человеком, который наделал кучу ужасных ошибок, получил свою двойку — но для меня пока карандашом. Папу было даже жалко.
И вообще всех было нестерпимо жалко.
… как Христос простил вас, так и вы
Награждение закончилось. Толпа выпускников вывалилась из актового, и побежали девичьи ноги в чулках и мальчишечьи школьные потрепанные ботинки. Солнце било в глаза, я по привычке чихнула от пыли и вдруг прислушалась: нос смешно заискрил, глазам было тепло от солнца, от столовой веяло котлетами с белым жирком. И тут я поняла: пыль была не от топота ног полувзрослых людей — это мое толстенное стекло, не позволявшее быть по полной, дало трещину.
Я все стояла и пыталась обоими глазами посмотреть на солнце. Меня случайно, уже не со зла пихали и касались рук одноклассники: надо же им как-то пройти.
«Им же всегда было все равно. Дразнили и забывали. А сейчас? Сейчас уже совсем неважно», — думала я.
Я разблокировала телефон и увидела три пропущенных от папы. Три — это всегда неслучайно. Я посмотрела на небо, но солнце никуда не уходило — только тихо смотрело на меня — и решила позвонить.
Мы говорили по телефону, но я так хорошо видела папино лицо. Папа плакал, замолкал и улыбался, плакал, замолкал и улыбался, плакал, замолкал и улыбался.
Он просил прощения: за то, что был «подлым трусом», который испугался ответственности, за то, что в отчаянии сбежал с полунощницы, за то, что не был рядом так долго. За маму. Он не думал возвращаться к нам, а я не думала, что он вернется.
Я простила — и не из-за плюшек сверху: мол, тех, кто прощает, и Бог за все простит. Я простила просто потому что выросла и потому что смогла.
Тут папа заторопился, чувствуя, что разговор пора закончить, сказал, что любит меня, и дослушал мой ответ, а потом запиликали гудки.
Папа всегда останется собой, и не попишешь тут.
У актового не осталось людей, и я почувствовала, что почти одна, но ощутила чье-то присутствие.
Солнце все играло на лице и щекотало шею, будто подталкивая: выходи отсюда, тебе пора.
Настоящий лес
Оказывается, все эти девять лет наша школа нежилась в листве. Тут пахло сиренью, там танцевали березы, а внутри, укрывшись ветками, находилась ГБОУ СОШ под номером N.
Я перелезла через заборчик к вокругшкольному пространству, тронула ствол дерева. Оно ужасно походило на мое — из Леса.
«А вдруг это мое дерево, просто оно все это время ждало меня в реальности? Маш, мы что, очнулись?» — спросила я себя.
Мимо прошел дедушка с внучкой и сказал мне: «Мария, хватит с тебя гири!»
Я ничего не поняла, но тут он сказал: «Молодец. Не вешай на себя столько. Оглянись — и увидишь. И тотчас прозрели глаза их, и они пошли за Ним»
Я шла домой, но все кружила по улицам и обнаруживала мир заново.
Душа шевелилась за ребрами. Впереди не было ни развода родителей, ни школы, ни Евы, ни Насти, ни даже Паши.
Впереди был, оказывается, совершенно незнакомый мне мир и чуткие улыбки с неба.
Впереди была целая жизнь.
Эпилог
Конец без конца, или мой (не)финальный выход на сцену
Когда в конце спектакля опускается занавес, я всегда жду актеров: посмотреть на их несценические лица, увидеть, как они улыбаются своей, не героя улыбкой. Слишком люблю разоблачение ненастоящего, как пыталась разоблачить школу и прорваться к чему-то реальному. У меня получилось.
Сейчас я улыбаюсь вам. Я выросла, окончила ту лучшую в Москве гимназию, в которую сдавала вступительные. В 11 классе сдала выпускные экзамены по русскому и литературе на максимальный балл, а потом окончила бюджет лучшего в стране университета. Я встретила лучшего на свете мужчину, а неделю назад он сделал мне предложение руки и сердца. Теперь я невеста.
А еще я стала писательницей и решила поведать вам о своей истории. Многое, очень многое я поменяла, чтобы не обидеть настоящих людей, но кое-что — правда. Например, сцена, где одноклассники обмазывают меня якобы мочой, или сцена, где мы опоздали на первое в моей жизни 1 сентября.