Машина бытия

– Это должно было произойти именно так, – сказал Макки. – Если бы мы сделали это втайне, народ счел бы подозрительным, что пан-спекки управляет…

– Людьми? – спросил Болин.

– Теми, кто не является пан-спекки, – сказал Макки. – Это стало бы барьером между нашими видами. И все это лишь укрепило нас, – добавил он. – Мы снова продемонстрировали те статьи Конституции, которые гарантируют народу, что правительство будет принимать продуманные решения, и показали общественности, как действует Бюро Саботажа, а также ценный характер того, кто станет новым секретарем.

– Я пока не принял решение по этому критическому вопросу, – сказал Дули.

– Но ваша честь! – воскликнул Макки.

– При всем уважении к вам как к чрезвычайному агенту саботажа, сейр Макки, – сказал Дули, – мой вердикт основывается на уликах, собранных под моим руководством. – Он посмотрел на Болина. – Сейр Болин, вы разрешите агенту суда собрать улики, которые позволят мне вынести вердикт, не опасаясь нанести вред моему собственному виду?

– Все мы здесь люди, – буркнул Болин.

– Но политическое равновесие удерживают люди с Земли, – возразил Дули. – Я верен закону, это так, но также должен учитывать интересы своих товарищей-землян. Я должен…

– Вы хотите, чтобы ваши собственные агенты проверили, сказал ли сейр Макки правду о нас?

– Э… да, – ответил Дули.

Болин посмотрел на Макки.

– Сейр Макки, это я должен перед вами извиниться. Я не подозревал, насколько глубоко укоренилась в ваших товарищах ксенофобия.

– Это потому, – сказал Макки, – что вы не испытываете ничего подобного, а в общении с другими видами вас ограничивает только природная скромность. Я подозреваю, что этот феномен знаком вам лишь потому, что вы изучали нас.

– Но все незнакомцы потенциально делят личность, – сказал Болин. – Что ж, ладно.

– Если вы наговорились друг с другом, – сказал Дули, – не соблаговолите ли ответить на мой вопрос, сейр Болин? Надеюсь, это все еще официальный суд.

– Скажите, ваша честь, – произнес Болин, – вы бы позволили мне стать свидетелем интимных отношений между вами и вашей супругой?

Дули помрачнел, но вдруг осознал всю глубину аналогии, приведенной Макки, и, к своей чести, ответил с достоинством.

– Если бы это было необходимо для поддержания взаимопонимания, – прохрипел он, – то да!

– Я вам верю, – пробормотал Болин и глубоко вдохнул. – После того, что я вытерпел здесь сегодня, наверное, можно принести еще одну жертву. Я даю вашим следователям привилегию, которой вы требуете, но советую им проявлять осмотрительность.

– Это подготовит вас к трудностям, которые сопутствуют работе секретаря Бюро, – сказал Макки. – Вы должны помнить, что секретарь Бюро никак не защищен от саботажа.

– Но, – сказал Болин, – все агенты должны выполнять законные приказы секретаря, позволяющие ему осуществлять деятельность согласно Конституции.

Макки кивнул, увидев в глазах Болина бесконечный ряд шпионских заданий и подробных рапортов секретарю Бюро Саботажа – по крайней мере до тех пор, пока его любопытство и жажда мести не будут удовлетворены.

Но остальные присутствующие на судебной арене, не обладавшие проницательностью Макки, подумали только: «И что он имеет в виду?»

Яйцо и пепел

Вот уже целую неделю Сиукурнин висел над охотничьим лагерем в обличии сосновой шишки. Одна из веревок, которыми была закреплена палатка охотников, располагалась в нескольких дюймах от него и, когда, как, скажем, сейчас, дул холодный вечерний ветер, издавала протяжный гул. Возникали маскирующие гармоники, которые надо было отфильтровать (наряду со множеством других «шумов»), прежде чем Сиукурнину удалось сосредоточиться на вибрациях, исходящих от существ, сидевших вокруг костра.

В субклеточной структуре Сиукурнина уже хранился длинный перечень светоотраженных форм и значений вибраций из этого и других мест. Он знал, что, когда одна из углеродных форм жизни перемещалась к ближайшей текущей жидкости, это означало, что существо идет к воде. (Одна из вибраций обозначала огромный, волнующийся запас воды за горами на востоке.) Он также знал, что, когда одно из существ впадало ночью в анабиоз (период низкочастотной вибрации), это был сон.

О, у вибраций было столько значений.

Сиукурнин попытался воспроизвести вибрации, обозначающие сон и воду, на субаурикулярном уровне, наслаждаясь своим растущим мастерством в распознавании подобных тонкостей.

От костра исходил аромат кофе и жареного мяса. Сиукурнин прислушивался к ним, смакуя полноту спектра вибраций в этом чарующем месте. Пока что он не видел необходимости в том, чтобы применять к себе вибрации не чилитигишского происхождения.