Машина бытия

– Меня откорректировали, – подал голос Уит.

Медик хотел сказать что-то резкое, но в это время с улицы вдруг донеслись дикие вопли.

Они подбежали к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как башня Машины Бытия завершает свое долгое падение в море. Она падала, падала и падала в изломанную линию горизонта на закат солнца и, наконец, рухнула на прибрежные скалы с ревущим грохотом.

Повисла долгая невыносимая тишина.

Ропот в толпе начал усиливаться только после того, как осела пыль, а последний лист оливы перестал кружиться в воздухе и коснулся земли. Люди кинулись вдоль длинного корпуса башни к тому месту, где ее крыша скрылась в морских водах.

Уит присоединился к толпе на прибрежных скалах. Он не смог убедить жену пойти с ним. Охваченная страхом, она побежала домой. Он запомнил жалобное выражение ее глаз, ее неуверенные движения. Ну что ж, она присмотрит за домом, хотя лицо ее мгновенно осунулось так, что на нем, казалось, остались одни глаза.

Он неотрывно смотрел на обломки башни, заслонив глаза и вдыхая неподвижную картину разрушения. Это была его башня.

В толпе вокруг него послышались вопросы:

– Почему она упала?

– Машина ничего не отняла на этот раз?

– Вы не ощущали подземных толчков?

– Почему вдруг мне стало как-то пусто?

Уит поднял голову и оглядел толпу удивленных людей – туристов и его земляков-палоссцев. Какими крепкими они вдруг стали. Этот момент озарения заставил его вспомнить о творении и переплетении стеблей пшеницы, которая волновалась в полях вокруг Палоса. Люди стали удивительно разными – всего несколько мгновений назад этой разницы было не видно. Теперь люди перестали быть пронумерованными единицами. Непрактичное разделение, несхожесть индивидов бороздами расколола эту толпу незнакомцев. Их души перестали быть накрахмаленными и отутюженными одинаковыми тряпками.

Уит недоверчиво прислушался к себе и ощутил отсутствие Машины. Ритуальные формулы перестали тяготеть над ним. Медлительность и заторможенность исчезли как по мановению волшебной палочки. Он в полной мере ощущал теперь ненависть, страсть, злобу и гордость.

– Она мертва, – тихо произнес он.

* * *

Он бегом бросился назад, в город, побежал по улицам, где с восхитительной случайностью мигали фонари.

Уит вел толпу к некогда надежно защищенному проходу в святая святых Машины, туда, куда был строго воспрещен вход простым смертным людям, туда, в подземный ад Машины. Эта сцена повторялась во всех уголках планеты. Люди растеклись по темным туннелям, празднуя свое освобождение и наслаждаясь тем, что могли попирать ногами эти запретные только вчера коридоры.

Когда последний золотистый провод был вырван из стены, когда был разбит вдребезги последний стеклянный предмет, когда со звоном рухнули последние балки туннеля – над страной воцарилась небывалая тишина.

Уит вылез на поверхность и окунулся в море серебристого лунного света. Странная полоска пластика выпала из его руки. Это была светящаяся пластинка, при свете которой он блуждал по темным закоулкам электронного разума Машины. Воротник рубашки был расстегнут, и Уит ощущал какой-то особый стыд. Он смотрел на пепелище машины во все глаза. Кругом были тени и пыль. Он понял, что играет сейчас ту же роль фигляра, что и Машина. Он знал, что это произойдет, и мог считать себя пророком.

– Кажется, мы освободились от нее, – сказал он.

Где-то под землей он умудрился сильно порезаться: с левой руки, с раны на костяшках пальцев на пыльную мостовую падали капли крови.

– Я порезался, – сказал Уит и добавил: – Я порезался сам.

Эта мысль воспламенила его, он понял, что отныне он сам и никто другой будет искать для себя счастья. Это чувство он пронес до самого дома, из двери которого, грациозно прихрамывая, вышла жена и остановилась, ожидая, когда он подойдет к ней в мигающем свете уличных фонарей. Она была совершенно растеряна и ошеломлена чувствами, обрушившимися на нее на закате жизни. Она еще не знала, чем заполнить место в душе, в котором ей так долго отказывала Машина.

Уит, споткнувшись, подбежал к ней и протянул вперед порезанную руку, словно это было главное, что произошло в его жизни.

– Ты пьян, – сказала жена.

Семенной фонд

Когда заходящее солнце почти коснулось кромки пурпурного океана, повиснув над ним, словно гигантский оранжевый шар – намного больший, чем солнце Матери-Земли, – Кроудар повел своих рыбаков назад в гавань.

Коренастый Кроудар выглядел тяжеловесным, но под рыбацкой одеждой скрывалось такое же, как у остальных, сплетенное из сухожилий и мышц тело. Врачи говорили, что на этой планете очень нездоровые условия. Она «отягощает организм». Сказывалась разница в химическом составе атмосферы и почвы, в силе тяжести, в продолжительности суток, имело значение даже отсутствие луны, а значит, приливов и отливов.