Машина бытия

Листья кукурузы отчего-то приобрели странную форму. Пшеница стала шероховатой и росла какими-то жалкими клочками. Миграции животных и в особенности растений были совершенно незнакомы и непонятны. Колония существовала на грани выживания, поддерживая себя белками мяса троди и витаминами из овощей, которые выращивали на гидропонике, используя для этого тщательно отфильтрованную местную воду. Любой отказ одного звена в этой цепи мог привести к катастрофе и голодной смерти.

* * *

Гигантский оранжевый шар солнца наполовину погрузился в морской горизонт, и люди Кроудара зашевелились, отрывая свои натруженные тела от песка и вставая.

– Отдохнули? Отлично! – Сказал Кроудар и скомандовал: – Теперь разложим тушки по стеллажам.

– Зачем? – спросил кто-то. – Думаешь, их съедят соколы?

Все знали, что соколы не едят троди. Кроудар понимал причину этой неохоты – усталость. Этих ракообразных ели только люди и только после обработки, в процессе которой из мяса удаляли все раздражающие вещества. Соколы пробовали это мясо, но бросали его после первого же проглоченного куска.

Но что же едят эти терпеливые птицы?

Соколы узнали об этом месте то, чего никак не могли узнать люди. Птицы знали это своей плотью, тем знанием, которого искал и Кроудар.

Наступила темнота, и соколы, оглушительно хлопая крыльями, снялись с гнезд и полетели к морю. Один из рыбаков зажег факел, и отдохнувшие люди с азартом принялись за работу, которая должна была быть сделана, чтобы потом поскорее вернуться к своим семьям. Лодки на катках выкатили на берег. Троди разложили на решетчатых стеллажах внутри склада. Сети растянули на кольях для просушки.

Работая, Кроудар невольно подумал об ученых, которые трудились в своих уютных чистых кабинетах и лабораториях. Он был рабочим человеком и испытывал благоговение перед чужими умом и знаниями, был услужлив перед лицом регалий и званий, но обладал уверенностью простого человека в том, что иногда его инстинктивное понимание мира оказывается выше рационального понимания ученых.

Кроудара не приглашали на научные конференции, но он знал, какие проблемы на них обсуждаются. Его понимание неудачи и нависшей над колонией катастрофы не выражалось красивыми словами, он не обладал какой-то особенной эрудицией, но в его знаниях была природная, пусть и грубоватая красота. Он приспособил древние знания к местным условиям чужой планеты. Кроудар нашел троди. Он организовал их ловлю и изобрел способ их консервировать. Он не знал, как обозначить это каким-нибудь умным словом, но сознавал, что́ он может сделать и кто он есть.

Он был первым крестьянином здесь.

Не тратя сил на разговоры, люди Кроудара споро закончили работу и пошли вверх по извилистой дороге в скалах, освещая себе путь факелами. Мерцающие оранжевые огни, темные тени, прокладывающие путь в черный неизведанный мир, вселяли уверенность в душу Кроудара.

Он немного задержался, проверил замки на дверях хранилищ, а потом поспешил за остальными, догоняя их. Человек, шедший впереди, освещал дорогу факелом из местного дерева, пропитанного маслом троди. Факел сильно чадил, источая ядовитый дым. Человек был худ, его мышцы сокращались из последних сил, а сам он в своем немыслимом одеянии из пестрых земных лохмотьев был больше похож на человекообразную обезьяну.

Кроудар тяжело вздохнул.

Да, на Матери-Земле все было не так. Там женщины ждали своих мужей и братьев на берегу, дети играли там же. Заботливые руки помогали вытаскивать лодки на берег, растягивать сети, тащить на берег улов.

Но здесь все было не так.

Здешние опасности были другими, не такими, как там, дома. Здесь лодки Кроудара никогда не уходили в открытое море, они всегда держались в виду прибрежных скал. На одной лодке всегда был техник, поддерживавший связь с берегом. Перед посадкой корабль оставил на орбите множество спутников, следивших в том числе и за погодой. Рыболовный флот всегда мог получить штормовое предупреждение. В океане этой планеты, насколько можно было судить, не водились опасные рыбы или животные.

В этом месте не было страшных диких зверей, море было однообразным, не таким, как моря, известные Кроудару, но это море было смертельно опасным, и Кроудар знал это.

Женщины должны ждать нас на берегу, подумал Кроудар.

Но руководство колонии заявляло, что женщины – и даже некоторые из детей – были нужны для выполнения множества других задач. Отдельные растения, высаженные у домов, требовали пристального внимания. Особенно тщательно ухаживали за ростками пшеницы. За каждым садовым деревом присматривала женщина, садовая дриада.

Взойдя на гряду, рыбаки увидели длинные дома, сложенные из корабельного железа, квонсета. Это слово сохранилось с незапамятных времен. Город освещался редкими электрическими фонарями. Немощеные улицы вовсе обходились без освещения. Слышались какие-то механические звуки, невнятный шум голосов.