Машина бытия

Люди разошлись по домам. Кроудар направился по улице к кострам на центральной площади. Такие костры разводили по необходимости, ради экономии более сложных источников энергии колонии. Некоторые смотрели на эти костры как на символ поражения, но Кроудар считал это победой, ведь в кострах сжигали местное дерево.

На холмах, за городом, как было известно Кроудару, стояли развалины ветряных установок, построенных колонистами. Разразившаяся буря, разрушившая ветряки, не удивила своим приходом, но поразила своей неистовой силой.

Кроудар видел, как снижается статус мыслителей. Когда химический состав местной воды разрушил турбины гидроэлектростанции и вода смыла их в море, этот статус стал еще ниже. Именно после этого Кроудар начал самостоятельно искать на планете местные источники пищи.

Кроудар слышал, что местная растительная жизнь угрожает системам охлаждения атомных электростанций, что эти растения поразительно устойчивы к радиации. Несколько техников уже начали разрабатывать паровые двигатели из материалов, не предназначавшихся для этой цели. Скоро у них появятся металлы из местной руды, которые будут противостоять коррозирующим факторам этого места.

Возможно, их усилия увенчаются успехом, если их не одолеют болезни.

Если они вообще выживут.

* * *

Хонида, улыбаясь, ждала его у входа в их жилище. Темные волосы были заплетены в косу и кольцом уложены на голове. Карие глаза лучились приветливой радостью. Свет от костра освещал оливково-смуглое лицо. Среди предков Хониды были американские индейцы, оставившие ей в наследство высокие скулы и горделивый крючковатый нос. Эти черты по-прежнему волновали Кроудара. Интересно, знали ли планирующие деторождение о ее здоровье и плодовитости? Она выбрала его, и теперь вынашивала следующую двойню.

– Ну вот мой рыбак и дома, – сказала она, обнимая его на виду у всех.

Они вошли в дом и закрыли за собой дверь. Она приникла к нему. В ее глазах он вовсе не был уродлив.

– Хонида, – произнес он, вложив в одно это слово все свои чувства, всю свою нежность.

Он спросил, где мальчики.

– Они уже спят, – ответила Хонида, усаживая мужа за грубо сколоченный самим Кроударом стол.

Он кивнул. Потом он зайдет к ним, посмотрит на мальчишек. Его не тревожило то, что они так много спят. Он и сам спал бы больше, будь у него такая возможность.

Хонида приготовила ужин. На столе Кроудара ждал горячий суп из троди, приправленный гидропонными помидорами и горохом. В супе были и какие-то травы, которые Хонида собирала в поле. Ученые об этом, правда, не знали.

Кроудар ел все, что предлагала ему Хонида. Сегодня на ужин был горячий хлеб, отдававший какой-то пикантной плесенью – вкус которой нравился Кроудару. Он внимательно посмотрел на хлеб в свете лампы, которую им разрешили иметь в доме. Хлеб был почти фиолетовым, под цвет местного моря. Он пожевал кусок, проглотил.

Хонида быстро покончила с ужином, хлебом и супом, посмотрела на мужа и спросила:

– Тебе понравился хлеб?

– Да, понравился.

– Я сама испекла его на углях, – сказала она.

Он кивнул и взял еще кусок.

Хонида налила ему еще супа.

Кроудар понимал, что это большая привилегия, иметь место для такого приватного ужина. Большинству других колонистов приходилось готовить и есть в месте общественного питания, это касалось даже некоторых техников и руководителей, которые имели бо́льшую свободу выбора. Хонида, однако, знала об этом месте то, что надо было до поры до времени хранить в тайне.

Кроудар, утолив голод, смотрел на жену. Он обожал ее с преданностью, которая была намного глубже, чем просто желание обладать ею. Он не мог выразить это чувство словами, но зато в полной мере его испытывал. Если у них было здесь какое-то будущее, то это будущее было для него связано только с Хонидой и с теми вещами, которые он мог познать своей интуицией, своей плотью.

Хонида встала, подошла к мужу и принялась массировать ему спину, те мышцы, которые больше всего устали от перетаскивания сетей.

– Ты устал, – сказала она. – Сегодня был трудный день?

– Да, пришлось знатно поработать, – сказал Кроудар.

Он обожал то, как она говорила. Да, словарный запас у нее был на удивление богат. Он слышал, как она употребляет многие ученые слова на выступлениях перед колонистами; так же говорила она, объясняя руководству свой брачный выбор. Она могла обозначать разные вещи, словами, которых Кроудар не знал, но умела говорить и проще, прибегая к жестам, а не к мудреным словам. Как хорошо она поняла, чего требуют его утомленные мускулы.

Кроудар испытал такой прилив нежной любви, что ему казалось, что эта любовь сейчас через пальцы Хониды проникает в ее душу.

– Мы заполнили все лодки, – похвастался он.

– Сегодня мне сказали, что надо построить новые хранилища для троди, – отозвалась она. – Начальство беспокоится, что для строительства может не хватить людей.

– Да, надо построить еще десять хранилищ, – сказал он.