Машина эмоций

Аналогичным образом всякий раз, играя в компьютерную игру, вы управляете процессами, происходящими внутри компьютера, главным образом с помощью символов и имен. Процессы, которые мы называем сознанием, очень похожи. Это как если бы высшие уровни нашего разума сидели за неким «ментальным пультом» и управляли мощными механизмами в мозге, не зная, как работает каждое из этих устройств, а лишь «нажимая» на символы из списков меню, которые появляются на ментальных дисплеях. И, в конце концов, тут нечему удивляться; наш разум развивался не для наблюдения за собой самим, а для решения таких практических проблем, как питание, защита и размножение.

Слова-чемоданы в психологии

Определение – это ограждение дремучей чащи идей стеной из слов.

Сэмюел Батлер

Многим словам трудно подобрать определения, потому что феномены, которые пытаются описать эти слова, не имеют определенных границ.

Когда человека можно назвать «крупным» или «невысоким»?

Когда объект можно назвать «жестким» или «мягким»?

В какой момент «дымка» превращается в «туман»?

Где пролегает «граница» Индийского океана?

Нет смысла спорить о том, где именно пролегают эти границы, потому что они зависят от контекстов, в которых слово используется, как, например, во фразе: «Очень крупная мышь все равно меньше, чем даже очень невысокий слон».

Однако с большинством слов, используемых в психологии, ситуация гораздо более серьезная. Речь о терминах, описывающих состояния нашего разума, – таких как «внимание», «эмоция», «восприятие», «сознание», «мышление», «чувство», «Я» или «интеллект», а также «удовольствие», «боль» или «счастье». Каждое такое слово в разное время относится к разным процессам – и тут задача уже не в том, чтобы провести черту, а в переключении между различными значениями. Однако мы оперируем ими столь свободно, что едва осознаем, что делаем это. Например, нам не составляет никакого труда понять следующее утверждение:

Несмотря на сознательные усилия угодить ей, Чарльз осознал, что Джоан раздражена. Он осознавал, что переживает, но не осознавал, что неосознанно делает это заметным для окружающих.

Каждое из этих однокоренных слов было бы лучше выразить другим словом, например «целенаправленные», «заметил», «признался себе», «понимал» или «невольно», каждое из которых имеет свой собственный кластер значений. Тут возникает вопрос о том, почему лексикон, который мы используем для описания собственного разума, вобрал в себя так много слов-чемоданов?

Психолог:Слова-чемоданы полезны в повседневной жизни, когда они помогают нам общаться. Но мы не поймем, что имеет в виду другой человек, если у нас с ним не будет общего поля идей.

Психиатр:Часто мы используем эти слова-чемоданы, чтобы не задавать вопросов о самих себе. Зная название нужного ответа, можно заставить себя считать, будто вы нашли и сам ответ.

Этик:Идея сознания нужна нам для того, чтобы поддерживать свои убеждения касательно ответственности и дисциплины. Наши правовые и этические принципы в значительной степени основаны на идее, что осуждать следует только «преднамеренные» действия, то есть те, которые были запланированы заранее, с осознанием последствий.

Холист:Пусть сознание включает в себя множество процессов, нам все равно нужно объяснить, как они объединяются, превращаясь в потоки сознательных мыслей, – и объяснение потребует от нас найти слова для описания явления, которое из этого рождается.

Конечно, то же самое мы наблюдаем не только в отношении «психологических слов», но даже когда говорим о физических объектах. Рассмотрим кластеры значений в типичной словарной статье, определяющей слово «мебель».