Машина иллюзий

Саймон затормозил перед охотничьим домиком – точнее, трехэтажным бревенчатым домом.

Перед входом уже стояли машины его отца, Брайса и дяди Холдена. Брайс Тэм прикатил на эффектной маленькой машинке на магнитной подушке, с волнообразным корпусом и хромовой отделкой.

Саймон пошел к домику; под его ногами потрескивала сухая листва.

Трое мужчин уже сидели в просторном зале, каждый с бокалом виски в руке. В камине ревел огонь.

Атмосфера была… странной.

Саймон не мог понять, в чем дело, но что-то было не так. Он ожидал, что обстановка будет приятной, душевной – по его опыту, именно так проходили вечеринки «для мальчиков»: они выпьют, немного постреляют в лесу, расскажут пару соленых шуточек и, разумеется, будут долго говорить о прошлом семьи. Тэмы могли проследить свою родословную до пассажиров самых первых кораблей поколений, которые покинули Старую Землю и прибыли в эту галактику. Они очень гордились своим статусом «первых поселенцев», поскольку он выделял их среди остальных. Более того, Тэмы постоянно оказывались в самом центре ключевых исторических событий, как здесь, на Осирисе, так и в других местах. Их фамилия обладала весом – и отец не уставал напоминать об этом Саймону.

Однако Саймону показалось, что сегодня не обычный день, и что все будет по-другому.

Его тревога еще больше усилилась, когда Гэбриэл Тэм сказал:

– Садись, сын.

Саймон сел, и дядя Холден всунул ему бокал с виски.

– Саймон, – сказал отец. – Нам стало кое-что известно. Нечто прискорбное.

– Вот как? – ответил Саймон как можно беззаботнее. – И что же это?

– Я надеюсь, что ты поступишь как порядочный человек и во всем добровольно признаешься.

– Я не могу признаться, если не знаю, в чем я должен признаться.

Гэбриэл Тэм раздраженно вздохнул.

– Честное слово, Саймон, иногда ты такой упрямый.

– Гейб, позволь мне все объяснить, – сказал Брайс, похлопывая брата по плечу. – Саймон… – Брайс говорил весело, но Саймон понимал, что все это – притворство, что его дядя – холоднокровный, словно ящерица. – Я много повидал в своей жизни и знаю, что к чему. Твое внимание привлекла девушка; она симпатичная, она флиртует с тобой, и ты просто не можешь удержаться – да и к чему себя ограничивать? Ты же мужчина, а у мужчины есть потребности. От небольшой интрижки вреда не будет. И не важно, что это за девушка – если она секси, то добивайся ее, ради бога, просто не допускай, чтобы это переросло во что-то серьезное.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – ответил Саймон. Но он понимал: они каким-то образом узнали про Кейли. В конце концов оказалось, что его тайна – вовсе даже не тайна.

Брайс шагнул к своему племяннику. Его улыбка была столь же широкой, сколь и лишенной тепла.

– Ну брось. Ты должен понять, что мы просто заботимся о твоих интересах. Мы – твой отец, Холден, я – хотим только одного: чтобы ты был счастлив. Но иногда для счастья нужно радовать других, понимаешь?

Саймон прекрасно все это понимал. Но он не собирался уступать и признаваться в том, что у него отношения с Кейли. Зачем их радовать? Пусть потрудятся.

– Саймон, мы даем тебе шанс, – сказал дядя Холден. – Тебе просто нужно признаться, понять, что ты совершил ошибку, и сделать все, чтобы ее исправить. В данном случае – порвать с этой шлюхой и позволить своим родителям познакомить тебя с человеком, гораздо более подходящим тебе по рангу и положению. Лично я бы на твоем месте выбрал либо Корделию, либо Флавию.

– Что, простите? – потрясенно спросил Саймон.

– Да, я понимаю, что они твои двоюродные сестры, но браки между кузенами разрешены. И я точно знаю, что они восхищаются тобой с самого раннего детства.

– При всем уважении к Корделии и Флавии, дядя Холден, хочу заметить, что они на десять лет младше меня. Кроме того, они… ну, я напоминаю вам свою предыдущую реплику насчет того, что они – мои кузины.

– Саймон, это не проблема. Я даже обратился к местному пастырю – узнать, одобряет ли церковь подобные браки. Да, одобряет. И, значит, все останется в семье, верно?

Саймон показалось, что еще немного, и он расхохочется.

– То есть вы, словно сутенер, готовы торговать своими дочерями? Но какую же из них выбрать? А, знаю. Пожалуй, я возьму обеих.

Дядя Холден помрачнел.

– Сутенер? Как ты смеешь так разговаривать со мной таким тоном, мальчишка? Какая наглость!

– Нет, подождите, – продолжал Саймон, подняв указательный палец. Гнев придал ему храбрости. – Они – близняшки, и, значит, их можно менять. Я, скорее всего, даже не замечу разницы. Понедельник, среда, пятница – Корделия. Вторник, четверг, суббота – Флавия. По воскресеньям они, конечно, могут отдыхать. Они поделят между собой нагрузку, и жизнь у них станет легче.

– Подобные грубые и фривольные разговоры неуместны. Речь идет о моих дочерях!