Читаем Машина мышления. Заставь себя думать полностью

2) «себя в качестве субъектов действия на других»,

3) и «себя в качестве этических субъектов».

«Мы, люди, суть исторические существа, — говорит М. Фуко, следуя в точности за Л. С. Выготским. — Не в том, конечно, смысле, что мы — существа "конечные", но в том, что мы — "исторически определённые существа". Мы конституированы в соответствии с определёнными формами субъективности, типами нормативности и знания, которые являются историческими»71.

Иными словами, человек в ту или иную историческую эпоху — не тот, кого сделали «производственные отношения», не тот, кого конституировали «исторические предпосылки», но тот, каковым он стал в соответствии с тем, что он говорил.

«Формы субъективности и способы субъективации, — говорит М. Фуко, — это такие наличные в культуре формы, с помощью которых люди сами делают себя субъектами того или иного опыта»72.

Как бы там ни было, «производственные отношения» не могут повлиять на человека непосредственно, на него оказывает влияние его собственное отношение к тем или иным условиям существования, а это отношение опосредуется мышлением и речью.

Итак, указанные Мишелем Фуко «формы субъективности» и «способы субъективации» опосредуются мышлением и речью, то есть речью внутренней и речью внешней.

Равно как трёхлетний ребёнок, этот носитель эгоцентрической речи, проговаривает производимые им действия, взрослый проговаривает самого себя.

Причём, проговаривая усвоенные им культурные мемы, он всё более убеждается в том, что он именно так и думает (этот эффект знаком каждому, кому приходилось брать на себя роль преподавателя или воспитателя).

Повторяя культурный мем, озвучивая его от первого лица, мы, по сути, совершаем перформативный акт[45], раз за разом превращая себя в человека, который есть то, что он говорит («верхнее» зеркало), а не то, чего он хочет на самом деле («нижнее»).

Ребёнок, повторяющий за взрослым, что «врать нехорошо», постепенно начинает ощущать себя человеком, который не «не должен», а «не может» врать.

Конечно, ребёнок будет продолжать врать, но с каждым разом при очередном повторении культурного мема «о вранье» — всё больше пугаясь самого себя. И в этом «пугаясь» — ответ на вопрос, как становится возможным «нравственное чувство».

Как мы знаем, чувства укоренены в подкорке, и да, некие рудименты, проточувства нравственности есть у большинства приматов[46]. Но понятно, что во всём своём объёме и красе «нравственное чувство» вряд ли может быть детерминировано генетически (вся кровавая история человечества свидетельствует об этом весьма недвусмысленно). Какова же его природа?

Мишель Фуко в книге «Воле к истине», которая стала первым томом его «Истории сексуальности», определил ключевые «инстанции власти», влияющие на человека с момента его рождения и, по сути, формирующие его субъективность.

Это вовсе не политические лидеры и не государственные институты. В жизни конкретного человека, а тем более ребёнка фактической властью обладают родители, воспитатели, учителя, врачи, полицейские, судьи.

Именно от этих людей зависит его жизнь, судьба. Так что и родители, и учителя, и врачи, и полицейские могут вызывать у ребёнка буквально животный страх, то есть воздействовать — в буквальном смысле этого слова — на его подкорку.

О том же, как это происходит, Фуко рассказал ещё раньше, работая над своей знаменитой книгой «Надзирать и наказывать», которая создавалась целых шесть лет и вышла в свет в 1975 году.

В ней Фуко вывел несколько правил, которые, лишь с небольшими уточнениями, мы могли бы применить к технологиям формирования любой нашей собственной дискурсивности — нашей причастности к пространству «дискурсов».


СТРАХ ВХОДИТ ВНУТРЬ

В «Надзирать и наказывать» Мишель Фуко формулирует несколько постулатов, которые демонстрируют, как высказывания (те или иные правила, законы, утверждения) превращаются для нас в рамках нашей индивидуальной истории в ткань дискурса — связывают наши зеркала.

Итак, с нейрофизиологическими уточнениями эти шесть правил «дисциплинарного общества», как он называет нашу, по крайней мере прежнюю, культуру, выглядят следующим образом.

1. Избегание наказания должно быть «выгоднее», чем совершение преступления.

Суть этого правила в том, чтобы переориентировать нас с желания нарушить какой-то запрет (доминанта конкретного желания), на то, чтобы мы, едва подумав об этом, сразу стали бояться наказания (доминанта самосохранения).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Управление конфликтами
Управление конфликтами

В книге известного отечественного психолога, конфликтолога, социолога В. П. Шейнова раскрыты психологические механизмы возникновения и развития конфликтов, рассмотрены внутриличностные, межличностные, внутригрупповые и межгрупповые конфликты, конфликтные и «трудные» личности.Проанализированы конфликты в организациях и на предприятиях, в школах и вузах, конфликты между супругами, между родителями и детьми.Предложена технология управления конфликтами, включающая их прогнозирование, предотвращение и разрешение.Книга адресована конфликтологам, психологам-практикам, преподавателям и студентам, изучающим конфликтологию, а также всем, кто хочет помочь себе и близким в предотвращении и разрешении возникающих конфликтов.

Виктор Павлович Шейнов

Психология и психотерапия / Психология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука
Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления
Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления

Главный вопрос, которым на протяжении всей своей карьеры задавался судебный психиатр Ричард Тейлор, мог бы звучать так: зачем люди убивают? В своей книге он рассказывает о преступлениях на сексуальной почве и в состоянии аффекта, финансово мотивированных, психотических и массовых, о детоубийствах и убийствах, связанных с терроризмом. Это взгляд изнутри на одну из самых редкий профессий, а также попытка разгадать мотивы людей, совершающих тяжкие преступления. Как решается, что будет с человеком после обвинения? Как судебный психиатр работает с преступником и что случается с теми, кто признан невменяемым? Что можно сделать, чтобы предотвратить повторение трагических событий? Вы узнаете, как происходит психиатрическая оценка преступника, а также о нашумевших делах, в которых автор принимал участие в качестве судебного психиатра.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Ричард Тейлор

Психология и психотерапия / Зарубежная психология / Образование и наука
«Это мое тело… и я могу делать с ним что хочу». Психоаналитический взгляд на диссоциацию и инсценировки тела
«Это мое тело… и я могу делать с ним что хочу». Психоаналитический взгляд на диссоциацию и инсценировки тела

Неослабевающий интерес к поиску психоаналитического смысла тела связан как с социальным контекстом — размышлениями о «привлекательности тела» и использовании «косметической хирургии», так и с различными патологическими проявлениями, например, самоповреждением и расстройством пищевого поведения. Основным психологическим содержанием этих нарушений является попытка человека по возможности контролировать свое тело с целью избежать чувства бессилия и пожертвовать телом или его частью, чтобы спасти свою идентичность. Для сохранения идентичности люди всегда изменяли свои тела и манипулировали c ними как со своей собственностью, но в то же время иногда с телом обращались крайне жестоко, как с объектом, принадлежащим внешнему миру. В книге содержатся яркие клинические иллюстрации зачастую причудливых современных форм обращения с телом, которые рассматриваются как проявления сложных психологических отношений между людьми.

Матиас Хирш

Психология и психотерапия