Машина памяти

Он ныряет под стол, извлекает из сумки газетный сверток. От серых грибков во рту вкус земли. Я принимаю двадцать штук. Особенных мировых изменений не происходит.

— Подожди, скоро начнется.

— Ты сам-то кто?

— Я? — Ворон всплескивает руками. — Я — композитор!

— Прикольно.

— А ты в переселение душ веришь, союзник? Я открою тебе тайну. В прошлой инкарнации я был Грибоедовым!

— Да ты что! Очень интересно!

— Он был писателем, — уточняет нарик.

— Горе от ума.

— О, я вижу, что не ошибся в выборе союзника! — Ворон повторно ныряет под стол. — Я протащил сюда пузырек портвейна! — он выдирает пробку. — Вещь!

Словесный понос грибоеда прерывается зычным голосом клоуна Пети.

— Группа «DTD»! Оптимальная доза на этот замечательный вечер…

Ребята проверяют микрофоны:

— Раз-два, всем слышно? — спрашивает вокалист по прозвищу Мэд.

— Да-а-а!

— Пока мы готовимся, Тай исполнит для вас фантазию, посвященную женскому общежитию…

Тай издает в микрофон неприличные стоны, комбинируя их с каким-то поршневым ритмом. Всхлипы. Стоны. Поршни. Всхлипы…

Публика в восторге от фантазии. Аплодирует. Африканец раскланивается.

— Мы готовы. Вам — песняк! — Мэд набрасывает капюшон толстовки.

Вступают Тай и бас. Присоединяются клавиши. Флейта проводит мелодичную вставку. Мэд читает:

Улица змея — ужалить готова,
Кто-то сорвался, у него был повод.
Кого-то вырвало внутренним миром —
Пир во время чумы, дышишь телеэфиром!
Плотина лезвий на твоих дорогах,
Дураков мало, зато умных много!
Какие новости? Опять война?
Бьет в висок кастетом весна…
Голоса снаружи — отголоски ада,
И голоса внутри — она слышать их рада!
Мне, разрывая на части легкие,
Харкать с кровью слова из глотки!

Ворон-грибоед прислушивается.

— Неплохо.

— Да полная лажа! — неожиданно встревает Страчунский.

Проблевался…

— Не согласен, — волнуется Ворон-грибоед. — Категорически не согласен.

— Я тебе щас в морду дам! — говорит Страчунский, поправляя очки. — Кит, я думаю, не организовать ли нам рок-н-ролльную газету?

Я молчу. От него плохо пахнет.

— Ты бы туда писал. Но гонораров больших не жди… тут идея важна…

— Идея важна, — поддакивает грибоед. — Чрез-вы-чай-но!

— Завороти… — тут Дениска содрогается, его лицо искажает гримаса ужаса. — Я сейчас… спазмы…

— Сам ты Элтон Джон! — бросает ему вслед Ворон-грибоед. — Кем ты в прошлой жизни был? Небось, кисейной барышней! Эх, молодежь… приглядишься к девушке, а она — парень! Или наоборот. Думаешь парень, а это — баба! Пить не умеют! Да, союзник?

Жили бы лучше, но нищенство дорого,
Ветер свистит на могиле города.
И когда тебе скажут: ты свободен,
То на самом деле — смертельно болен!
Любого из нас хоть кто-то, но предал —
Так кого ты винишь во всех своих бедах?
Считаешь дни в ожидании смерти,
Хранишь мечты в запечатанном конверте!
И боишься того, чего в принципе нет —
Открой глаза, там всего лишь свет…
Я слишком устал, надоела игра,
И у неба в глазах — пустота!

Меня что-то беспокоит. Что-то задело край сознания.

— Повтори, что ты сказал?

— Пить не умеют, я сказал!

— До того…

— Думаешь парень, а это — баба. Что с тобой, союзник?

Мэйнстрим впадает в океан отстоя!
Если есть счастье, то что это такое?
Эй, никогда не сдавайся без боя,
Если твои слова чего-то стоят!

Мне хочется спросить у автора этого текста: что ты тут делаешь, если ты такой умный?

— Что ты тут делаешь?

И отвечаю сам себе:

— Не знаю.

— Ты все понял?

— Понял.

— Тогда что ТЫ ТУТ ДЕЛАЕШЬ? ПОЧЕМУ ТЫ ВСЕ ЕЩЕ ЗДЕСЬ?!!

Ворон-грибоед взмахивает крыльями. Они в красных точках.

— Соооюююзззнииик!

Моя голова забита ватой. Никакой статьи про «золотую» молодежь не будет.

Мне кажется, что стол — это рояль. А рядом сидит слепой черт-пианист, вместо глаз — пробки от «Туборга», он долбит по клавишам.

Он поворачивается ко мне. Пивные пробки выпадают из глазниц.

— Дай мне блюз, Джордж! — говорит он. — Дай мне блюзззззззззз!

В глазницах — тьма. Вокруг летают мухи. Бззз! Это они!

Расталкивая гостей, я бегу к выходу. Я догадался.

23