Машина пространства

Первой моей мыслью было то, что передо мной какая-то невысокая клетка: мне бросился в глаза круг из восьми крепких деревянных досок. Потом я поняла, что сооружение утоплено в пол. Чтобы в него войти, нужно было шагнуть вниз, значит, на самом деле оно было куда больше, чем казалось. Наш отец, спустившийся в центр круга, был виден лишь выше пояса. Сверху нависали провода, а по центральной оси вращался предмет непонятной формы, сверкавший и блестевший при свете ламп. Отец углубился в какое-то занятие: по-видимому, ниже моей линии зрения находилась некая рукоять, и он, взявшись за нее, раскачивался, будто качал воду насосом.

Мать стояла чуть поодаль, напряженно следя за отцом, а Стимпсон замер подле нее. Они молчали.

Клайв Борден замер у одной из деревянных планок. Ники сидел у него на руках и, как мог извернувшись, тоже смотрел вниз. Борден твердил что-то свое, тогда как отец, не переставая раскачиваться над невидимой помпой, отзывался в резком тоне, а то и просто отмахивался, разрубая воздух свободной рукой. Кто-кто, а мы с сестрой слишком хорошо знали: такой жест сулит беду. Когда мы не проявляли должного послушания, отец всякий раз начинал нам доказывать свое, распалялся и давал волю рукам.

Мне было ясно, что Борден его злит, и, может быть, даже намеренно. Я шагнула вперед, но не к кому-то из взрослых, а к Ники. Этот малыш оказался в водовороте совершенно непонятных ему событий, и моим инстинктивным желанием было броситься к нему, взять за руку и увести подальше от этой опасной игры взрослых.

Никем не замеченная, я была уже на полпути к ним, когда отец вдруг выкрикнул:

– Все назад!

Мама и Стимпсон, знавшие, очевидно, что произойдет, тут же отступили на несколько шагов. Странно громким для нее голосом мама произнесла какую-то фразу, утонувшую в неожиданном шуме: устройство грозно взвыло и зашипело. Клайв Борден не сдвинулся с места, оставаясь в паре футов от края ямы. Меня так никто и не заметил.

Вдруг из верхней части аппарата раздалось несколько хлопков, каждый из которых сопровождался белым электрическим разрядом в виде длинного, изломанного бича. При каждом хлопке он плотоядно извивался, как щупальце осьминога. Шум стоял такой, что хотелось заткнуть уши; рождение каждого волокна неукротимой энергии сопровождалось вспышкой, шипением и оглушительным треском. Отец посмотрел на Бордена снизу вверх, и я увидела на его лице знакомое победное выражение.

– Теперь видите? – гаркнул отец.

– Отключи, Виктор! – взмолилась мама.

– Мистер Борден сам этого хотел! Вот, полюбуйтесь, мистер Борден. Удостоверились?

Борден все так же неподвижно стоял в двух шагах от извивающегося электрического разряда. Мальчик по-прежнему был у него на руках. Я видела искаженное гримасой лицо Ники и знала, что он напуган не меньше меня.

– Это ничего не доказывает! – выкрикнул Борден.

В ответ отец дернул большой железный рубильник, прикрепленный к стойке внутри агрегата. Электрические щупальца выросли вдвое и с новой силой заплясали вокруг деревянной ограды.

– Спускайтесь ко мне, Борден! – позвал мой отец. – Спускайтесь и убедитесь сами!

К моему изумлению, отец вылез из ямы и шагнул в промежуток между досками. С ужасным шипением к нему мгновенно устремилось несколько сверкающих волокон, которые оцепили его, словно огненные змеи, а может, тонкие языки пламени. Казалось, он слился с электричеством и даже сам начал светиться изнутри, стал похож на жуткого огнедышащего дракона. Сделав еще один шаг, он выбрался из деревянной клетки.

– Да вы никак струсили, Борден? – прохрипел он.

Я находилась так близко от отца, что видела, как волосы у него на голове неестественно торчат вверх и даже выбивающаяся из-под манжет растительность тоже стоит дыбом. Костюм на нем странно вздулся, как рвущийся к небу воздушный шар, а кожа после купания в электричестве излучала – так мне показалось от ужаса – ровное голубое свечение.

– Будьте вы прокляты! – вырвалось у Бордена.

Он повернулся к нашему отцу и сунул ему в руки объятого ужасом ребенка, который понапрасну цеплялся за родительскую одежду. Наш отец без всякого желания принял мальчика в охапку. Ники завизжал и стал вырываться.

– Прыгайте немедленно! – заорал отец Бордену. – Остались считанные секунды!

Борден шагнул вперед и остановился у кромки электрической зоны. Наш отец оказался рядом с ним; ребенок тянулся к своему родителю с истошными криками. Синие змейки разрядов мельтешили в ничтожной доле дюйма от Бордена. Волосы у него взъерошились; кулики сжимались и разжимались. На миг он уронил голову – и тут же одна из змеек бросилась на него, пробежала по шее, плечам и спине, а потом с шипением и треском ушла в пол между его ступнями.

Он в страхе отскочил, и на меня нахлынула жалость.

– Не могу! – простонал он. – Отключите эту чертову штуку!

– Но вы же сами этого добивались, не так ли?

Распалившись, отец ринулся в смертоносную гущу электричества. И его, и маленького Ники тут же обвил десяток щупалец, заряжая обоих мертвенно-голубоватым свечением. Волосы у отца вздыбились, придавая ему дьявольский вид. Таким я его еще не знала.