Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести

— Нет, в самом деле не знаешь?

— Ну, конечно, не знаю.

— Черт знает что! Как можно не знать Гулямова. Его все знают. Он работает в «Ташкент хакикати»,

— Не знаю.

— Ну, знаешь!.. — Майор сердито махнул рукой, потом, глубоко затянувшись, авторитетно заявил. — Гулямов журналист — люкс! Напишет — зачитаешься. Как-то я рассказал ему одну историю… Ну, так… рядовую, выеденного яйца не стоит… Так что он из нее сделал!

— Я так не умею.

— Как это, не умеешь? Я уже говорил с тобой об этом. Главное — фантазия, задор, страсть! Разные мелочи, дрязги и прочее — брось! Милиция выполняет важное государственное задание. Помнишь, как Маяковский: «Моя милиция меня бережет». Конечно, есть и среди нас разные… Они, как сорняк: чем больше с ними борешься, тем они больше наглеют. Писать о них — нетипично, это факт! — подчеркнул он. — Есть такие, что цепляются только за отрицательное и раздувают кадило. Начинают выдумывать…

— Именно выдумывать, — подхватил я. — Надо брать факты из жизни. Рядом с хорошим встречается и плохое, отрицательное. Мы должны критиковать недостатки, которые мешают нам бороться за свое счастье.

— Все-таки, когда пишешь о милиции, надо показывать только положительное, — не сдавался майор. — Писатели столько лет молчали, и вдруг сразу критиковать… Этим вы только оттолкнете от нас население. Наша сила — в тесном контакте с народом. Делайте так, как Гулямов, и вам все скажут спасибо.

…Громко хлопнув дверью, в кабинет вошел Розыков.

— Комиссар недоволен, — не глядя на нас, проговорил он.

Исмаилов поднял на него усталые глаза:

— Он всегда чем-нибудь недоволен.

Я знал начальника управления. Это был энергичный и беспокойный мужчина. Он никогда не откладывал дела на завтра, как это нередко делали другие, и если обещал кому-нибудь, то всегда держал свое слово. Поэтому характеристика Исмаилова удивила меня.

— Всякие действия имеют причину. Недовольство комиссара чем-то вызвано, — не без ехидства заметил я. Исмаилов промолчал.

— Что вы скажете о сообщении майора? — поинтересовался Розыков.

— О каком сообщении? — не понял я,

— Разве вы не говорили о деле?

— Мы обсуждали вопросы литературы, — сказал с достоинством Исмаилов.

— Ах, вот что! — протянул полковник. — В таком случае разрешите мне сообщить о наших последних действиях.

— Благодарю вас.

…Кумрихон испуганно замахала руками

— Уходи, уходи!

Мамасадык молча, не обращая внимания на протест жены, прошел в комнату и сел на топчан.

— Наргуль дома? — помедлив, спросил он,

— Спит.

— Разбуди.

— Ты что задумал?

— Расскажем ей все и пойдем!

— Куда? — В черных усталых глазах молодой женщины задрожал испуг. — Ты выпил?

— Перестань, — мягко сказал Мамасадык. — Пошли… Так надо… Я не могу больше прятаться. Устал, да и зачем такая жизнь? Лучше все по-хорошему.

Она поняла, о чем он говорил., упала на колени и, обхватив его ноги, заплакала.

— Ну-ну, дурочка, ну зачем ты так? — поднимая жену и целуя ее в мокрые глаза, растерянно проговорил он и вдруг, повернувшись, громко позвал: — Наргуль! Наргу-у-ль!!

Наргуль не удивилась, застав в комнате сестры Мамасадыка. Она уже однажды видела его — это было несколько дней назад.

— Ну, что ты, не узнаешь? — улыбнулась Кумрихон.

— Узнаю, — поежилась Наргуль, — Здравствуй, Мамасадык.

— Здравствуй, сестренка.

— Здравствуй. Ты убежал?

— Убежал.

— И-ие, аллах, да как же ты? — ужаснулась Наргуль. — Тебя снова арестуют.

— Я сейчас пойду в милицию. Кумрихон проводит меня. — Мамасадык приложил руки к груди и низко склонился перед Наргуль. — Прощай, сестренка.

— Нет-нет, — неожиданно громко закричала девушка. — Ты никуда не пойдешь! Я не пущу тебя… Кумрихон, родная… О, — кинувшись к сестре, заплакала она. — Почему ты молчишь? Скажи ему что-нибудь! Ты так его любишь!..

Кумрихон легонько отстранила от себя сестру.

— Пойдем, Мамасадык.

Они не успели уйти.

На пороге появился высокий мужчина в сером костюме, Он плотно прикрыл дверь, огляделся и, подойдя к Мамасадыку, показал красную книжечку:

— Вы арестованы, и вы, — посмотрел он на Кумрихон. — Следуйте за мной и не вздумайте бежать. На этот раз вам не удастся это сделать.

На улице стояла «Победа».

«Такси», — отметила про себя Кумрихон.

Незнакомец открыл дверцы.

— Садитесь!

Он был так любезен: Кумрихон посадил рядом с шофером, а сам устроился сзади с Мамасадыком.

Через полчаса в переулке появилась Наташа. Она подошла к группе ребятишек, игравших на улице, и спросила, дома ли тетя Кумрихон.

— Нет, — ответил один из самых бойких.

— А, Абдулладжан, — узнала Наташа внука Хасилота-бобо. — Ты видел как она ушла?

— Не ушла… Она уехала… И Мамасадык-ака тоже уехал.

— Джангиров?

— Ага.

— И я видел, — вмешался черный, как негритенок, большеголовый малыш.

— Молодец, — похвалила Наташа. — Как тебя звать?

— Искандер. Я записал номер, во-от!..

— Да ну!.. У-ух ты какой!

— Тетя, а тетя, — снова заговорил Абдулладжан. — А с ними уехал дядя, который был здесь утром.

— Со свертком?

— Да.

Через четверть часа по проводам и эфиру полетела короткая тревожная фраза — начальник управления приказывал всем работникам милиции задержать такси с номерным знаком СН 21–71.