Машина снов

— Не знаю… С одной стороны, он выглядел очень необычно, я никогда не видела ничего подобного ни на одной из картин. С другой — он словно бы выпивал всё хорошее, что есть в тебе. И заменял это страхом. Диким, сводящим с ума страхом. Последнее, что я помню, — он увидел меня, повернулся и протянул узкую ладонь, такую же прекрасную, как и его лицо… Словно бы он хотел благословить или успокоить меня. И тут я потеряла сознание.

— Спасительный девичий обморок? — нервно пошутила Сара.

— О да, — истерически хохотнула Эдит. — Надёжное оружие всех приличных дам. Никогда не подводит.

— Мне стало как-то зябко, — призналась Сара, подходя к окну в надежде немного согреться в потоке июльского воздуха, нежно вплывающего в комнату.

— Я запомнила ещё одну странную вещь, — сказала Эдит, потом понизила голос и уточнила извиняющимся тоном: — Запах.

— Запах?

— Да, от существа исходил запах. Я бы выразилась ещё резче, но приличия не позволяют.

— Я полагаю, в данном случае можно на них наплевать.

— Когда существо приблизилось ко мне настолько, чтобы почти коснуться меня, я различила такую вонь, что у меня свело живот!

— Эдит!

— Я предупреждала.

— Эдит!

— Сара, поверь, запах мертвечины просто аромат духов рядом с этим.

— Теперь я понимаю, почему ты всё-таки не влюбилась в него, — засмеялась Сара.

— Ах ты, глумливая задира! — засмеялась в ответ Эдит и легонько стукнула сестру по плечу. Потом она крепко обняла её, и некоторое время они стояли, тесно прижавшись друг к другу, чувствуя, как зябкая дрожь, овладевшая обеими, понемногу уходит.

— Я теперь понимаю, почему ты спросила про опиум, — сказала Сара, поворачиваясь к сестре лицом.

— Иной рациональной причины для этих видений я найти не могу.

— А нерациональной?

— А о нерациональных причинах этого ужаса я думать не хочу. Мы с тобой всё-таки прогрессивные молодые дамы, нам не пристало думать о суевериях.

— Я бы рада о них не думать, но… Курить опиум Сэмюел начал отнюдь не вчера. И никто из гостей ни разу не замечал за собой или за кем-то из домашних ничего странного.

— Ну вот, ты снова меня напугала! Пойдём-ка лучше прогуляемся вместе с Хартли. В такой день хочется пойти к морю.

— Согласна, только положу пару сэндвичей в корзину.

— А я захвачу слив.

— Я их уже помыла, они лежат под оранжевой тарелкой на кухонном подоконнике, — с видимым облегчением сказала Сара, мысленно уже погрузившись в домашние хлопоты и с силой отгоняя от себя воспоминания о недавнем видении и сестрин рассказ.

— Бегу! — выпархивая из комнаты, бросила Эдит, и вот уже только бойкий стук её каблуков доносился со скрипучей лестницы.

Сара подхватила Хартли, во время всего разговора полностью поглощённого борьбой с деревянными кубиками, и пошла собирать для него смену белья на прогулку.

*****Двадцать.

Поутру старый сотник Кончак-мерген медленно обходил Драконьи пруды, поглядывая за патрулём дневной стражи, неспешно позвякивавшим доспехами на приличном отдалении. Начальник патруля, не оборачиваясь, отсалютовал ему копьём «всё в порядке». Кончак- мерген поднял голову, поймал взглядом ближайшего к нему стрелка на башне и продублировал условный знак. Лучник кивнул и дал отмашку вымпелом на следующую башню, к которой как раз подходил патруль. Кончак-мерген поправил потрёпанный колчан, передвинув его подальше за спину, и вздохнул. Поразительной красоты розовый свет струился от восходящего солнца, преломлённый в сотнях струй пара, поднимавшегося от прудов, но Кончак-мерген механически брёл, глядя строго вперёд, нисколько не тронутый этим романтическим видом. Раздумья плотно охватили его, словно не к месту случившийся сон.

Дворцовая служба тяготила старого воина. Покой, так ценимый теми немногими его сверстниками, что чудом дожили на военной службе до шестидесяти, по-прежнему воспринимался им как тяжкое испытание. Единственное, что хоть как-то придавало ему бодрости, — воспоминания о былых битвах. Последние десять лет, что он прослужил под началом принца Тогана, командуя сотней отъявленных преступников, он считал, пожалуй, самым удачным временем своей жизни.

Кончак-мерген никогда не был женат, даже не сватался ни к одной красавице — в мыслях не было намерения завести семью. С тех пор как много лет назад он опозорился, упустив двоих катайских заговорщиков, влетевших на территорию дворца на самодельных крыльях, Кончак-мерген всегда надеялся, что погибнет в бою. Сначала его после ранения просто сослали куда подальше, в царство Корё, где, помимо борьбы с повстанцами Чунчхона, шла тонкая, почти ювелирная работа по склонению тех, кто присягал роду Тулуя, к тому, чтобы безоговорочно принять власть Хубилая. Но тамошняя жизнь казалась ему слишком спокойной.