Машина Судного дня. Откровения разработчика плана ядерной войны

Начало Второй мировой войны в Европе ясно показывает, что в то время считалось с точки зрения человеческой морали естественным и приемлемым, когда дело доходило до войны. Когда 1 сентября 1939 г. Гитлер вторгся в Польшу – в день официального начала Второй мировой войны, – президент Франклин Делано Рузвельт обратился с призывом ко всем воющим государствам:

Бесчеловечная бомбардировка с воздуха мирных граждан{138} в неукрепленных населенных пунктах в ходе боевых действий в различных уголках Земли в последние несколько лет, которая унесла жизни тысяч беззащитных мужчин, женщин и детей, разрывает сердца цивилизованных людей и грубо попирает нормы человеческой морали.

Если не положить конец этой форме варварства во время трагического конфликта, в который втянулся мир, погибнут сотни тысяч невинных людей, не имеющих никакого отношения к боевым действиям.

Я призываю все правительства, которые могут участвовать в боевых действиях, публично подтвердить решимость не допускать ни при каких обстоятельствах бомбардировки с воздуха мирного населения или неукрепленных городов при условии, что такие же правила ведения войны будут тщательно соблюдаться их противником. Я требую немедленного ответа.

На следующий день Великобритания (до того, как она официально объявила войну Германии) предоставила такое подтверждение, заявив, что Великобритания и Франция будут «вести боевые действия с твердым намерением{139} щадить гражданское население» и что они уже дали подробные инструкции командирам вооруженных сил, запрещающие бомбардировку «любых целей, за исключением строго военных в самом узком смысле этого слова».

За этим вскоре последовало аналогичное заявление со стороны Германии. Фактически ни одно из названных правительств, по крайней мере на высшем уровне, не собиралось в тот момент намеренно бомбить города. В том числе и правительство Адольфа Гитлера.

Обращение Рузвельта не было призывом принять какие-то новые стандарты ведения войны. Наоборот, оно подчеркивало важность того, что считалось международной нормой, частью неписаной практики международных отношений, несмотря на ее недавние нарушения фашистскими государствами, которые широко и резко осуждались.

Британские инструкции, упомянутые в ответе на призыв Рузвельта, строились на следующих трех принципах, «представленных в парламенте премьер-министром в июне 1938 г.»: 1) «бомбежка мирного населения как такового и намеренные удары по гражданскому населению противоречат международному праву»; 2) «цели, выбираемые для ударов с воздуха, должны быть подлинно военными и поддающимися идентификации»; 3) «при нанесении ударов по этим военным целям необходимо соблюдать разумную осторожность с тем, чтобы по невнимательности не нанести ущерба гражданскому населению, проживающему по соседству». Великобритания включила эти три принципа{140} в резолюцию Ассамблеи Лиги Наций, которая была единогласно одобрена 30 сентября 1938 г.

Так или иначе, заметная часть ВВС Великобритании (бомбардировочная авиация), а также ВВС США не одно поколение ориентировались на более широкий набор целей для бомбардировок, включающий промышленные объекты и населенные пункты в нарушение этих международных ограничений. С их точки зрения, принятое с подачи Рузвельта многостороннее соглашение налагало слишком жесткие ограничения и заслуживало сожаления. Однако никто – ни Великобритания, ни Гитлер – не хотел предстать инициатором бомбардировки городов, которую осудил Рузвельт.

Ссылка Рузвельта на «бесчеловечную бомбардировку с воздуха… в последние несколько лет» относилась к японским ударам по китайским городам, начавшимся с атаки на Шанхай в 1937 г., и к бомбардировке испанских городов Барселона, Гранольерс и Герника итальянскими и немецкими ВВС в 1937–1938 гг. На самом деле это началось пятью годами раньше, в январе 1932 г., когда японский палубный самолет сбросил бомбы на китайскую часть Международного поселения в Шанхае. Барбара Такман[13] назвала это «первой устрашающей бомбардировкой гражданского населения{141} эры, в которую мы только вступали».