Машина Судного дня. Откровения разработчика плана ядерной войны

Ликвидация ядерного оружия должна осуществляться поэтапно, однако для предотвращения его распространения в ближайшем будущем принятие обязательства по его полной ликвидации – запрет на использование и обладание – как назревшей международной необходимости откладывать больше нельзя. Мы должны прямо сейчас начать выяснение условий{320}, при которых мир с нулевыми запасами ядерного оружия станет реальностью. В этом свете чрезвычайно прискорбно, что ядерные государства и их союзники во главе с Соединенными Штатами проигнорировали последние переговоры в ООН по договору о запрещении ядерного оружия, который был принят более чем 120 государствами{321} 7 июля 2017 г.

Что предлагаю я, так это обеспечить международную поддержку более краткосрочной программы по устранению неминуемой угрозы существованию человечества. Логика этой программы проста для понимания – путь к уменьшению опасности нужно представить в виде конкретных этапов.

Угроза полномасштабной ядерной зимы связана со всеобщей войной между Соединенными Штатами и Россией. После окончания холодной войны, пожалуй, наибольший риск кроется в упреждающем ударе одной стороны по другой в ответ на ложный электронный сигнал предупреждения (который периодически получают обе стороны) или при случайном взрыве{322} (возможность которого вполне реальна, как показывает целый ряд аварий). Нельзя сбрасывать со счетов и риск провоцирования такого удара какой-либо террористической группой, способной устроить ядерный взрыв в Вашингтоне или Москве.

Опасность того, что либо ложный сигнал предупреждения, либо террористический акт в Вашингтоне или Москве приведет к упреждающему удару, связана практически полностью с существованием у обеих сторон ракетных сил наземного базирования, уязвимых к удару противника: в результате все поддерживают высокий уровень боеготовности, позволяющий осуществить пуск в течение нескольких минут после получения сигнала предупреждения.

Легче и быстрее всего этот риск – и в целом общую опасность ядерной войны – можно уменьшить путем полной ликвидации{323} (не просто «снятия с боевого дежурства») ракет Minuteman III (в настоящее время подлежащих «модернизации»{324}), наземного крыла американской ядерной «триады». Бывший министр обороны Уильям Перри предлагал именно это{325}, как и Джеймс Картрайт, бывший начальник Стратегического командования и заместитель председателя Объединенного комитета начальников штабов. На втором этапе необходимо сократить количество ракет подводного базирования Trident, чтобы лишить их возможности держать под прицелом все русские ракетные силы наземного базирования (на которые русские полагаются в значительно большей степени, чем Соединенные Штаты). После лишения русских их высокоприоритетных, первоочередных целей путем ликвидации американских шахт для ракет Minuteman и центров управления ими устраняются оставшиеся мотивы для запуска русских МБР по сигналу предупреждения – во избежание их уничтожения американскими ракетами подводного базирования. Таким образом, запуск по сигналу предупреждения теряет стратегический смысл для обеих сторон.

Все представленные выше предложения применимы в равной мере к существующим противостоящим наступательным ядерным силам Индии и Пакистана, которые при их совместном применении способны привести к глобальной катастрофе, всего лишь в два раза менее масштабной, чем последствия ядерной войны между Соединенными Штатами и Россией. Заинтересованность мира в сокращении этих сил и устранении их противостояния в полной боевого готовности – как и текущего наращивания и «модернизации» ядерных арсеналов{326} – вполне сопоставима с заинтересованностью в сокращении ядерных сил сверхдержав.

Считать, что это сравнительно простые шаги для сверхдержав и остальных, значит закрывать глаза на проблему фундаментального изменения доктрины и стратегии, которые определяли облик наших стратегических сил на протяжении последних 65 лет. Вопреки общепринятому представлению эта стратегия предполагала не сдерживание ядерного удара по Соединенным Штатам, а призрачное наращивание потенциала первого удара. А именно: она преследовала цель «ограничения ущерба» Соединенным Штатам в случае упреждающего удара по Советам/России, спровоцированного сигналом предупреждения о неминуемой атаке, возможно, в контексте эскалации обычной или ограниченной ядерной войны.

Эта стратегия продолжает действовать, хотя, как уже говорилось, ограничение ущерба Соединенным Штатам в крупномасштабной ядерной войне или ограничение масштаба такой войны – фантом, недостижимый вот уже полвека, с того самого момента, как у Советов появились МБР подводного базирования и значительное количество МБР в укрепленных шахтах. Даже после нанесения первого удара невозможно избежать фактически полного уничтожения американского общества (а еще раньше это стало невозможным в Западной Европе) в результате действия поражающих факторов ядерного оружия и выпадения радиоактивных осадков после ответа со стороны Советов/России.