Машина времени

Дело в том, что я сам не выношу корпеть над скучными исследованиями, тянущимися из года в год, и отыскивать в куче навоза жемчужное зерно. Меня влекут острые проблемы, смелые решения, когда все поставлено на карту, когда идешь ва-банк, и — либо пан, либо пропал. Однажды я придумал новый способ лечения — икототерапию. Что такое, в конце концов, электротерапия или инсулинотерапия? Не что иное, как шоковая терапия. Вот я и дал моему больному средство, вызывающее судороги диафрагмы. У него сразу началась дикая икота. К сожалению, эксперимент не дал результатов. Вообще-то, я не сомневаюсь, что этот человек выздоровел. Но проверить не было никакой возможности, потому что он теперь беспрерывно икает и не может говорить. Главврач устроил мне жуткую головомойку. Пришлось срочно восстанавливать свою репутацию. И я придумал еще одну штуку: построил гигантский соленоид, внутри поместил больного и включил ток. Когда больной выходил из соленоида, то оступился на лестнице и грохнулся вниз. Он сломал челюсть и теперь не может говорить. Попробуй проверь, в каком состоянии его психика! Главврач совсем разбушевался и строго-настрого запретил мне делать подобные эксперименты. Но я все равно уверен в успехе. И главное, конструкция была такая простая — намотка на катушке шла справа налево, а не слева направо, как обычно. Только и всего.

Так что мой интерес к человеку, рвущемуся к оригинальным открытиям, вполне объясним. У меня самого есть эта жилка. Разумеется, я не верил, что можно построить машину времени. Но фантазировать на эту тему очень увлекательно. Отправляешься на часок в будущее, лет этак на сто вперед. И возвращаешься, прихватив какой-нибудь новый препарат для лечения психических расстройств. Одно удовольствие представить, какую рожу скорчит при этом наш главврач.

По чистой случайности Микита оказался пациентом главврача. Когда он отсутствовал, я пошел взглянуть на Микита. Ничего, довольно приятный парень. Моего возраста, худощавый. Только вот глаза смотрят как-то рассеянно.

Наверно, главный дает ему лошадиные дозы хлорбромазина — лекарства, применяемого для лечения мегаломании.

Микита уставился на мой белый халат и с раздражением выпалил:

— Напрасно вы пичкаете меня всякой дрянью! Я же не болен, здоровее вас. А от вашего лекарства только спать хочется. Совсем стал как сонная муха. Так и действительно спятить недолго.

Что я мог сказать? Ведь и настоящие сумасшедшие всегда утверждают, что они абсолютно здоровы.

Но, вглядевшись в него хорошенько, я почувствовал, что тут что-то не так. Собственно говоря, где проходит грань между безумием и нормальностью? Пожалуй, если рассматривать этот вопрос в аспекте историческом, то в любую конкретную эпоху нормальными считалось большинство людей с мышлением, характерным для их времени. Так, например, в эпоху инквизиции, когда на кострах жгли «ведьм», нормальными казались все те, кто верил в нечистую силу. Так что очень трудно, идя от крайней степени безумия к твердо установленному современному стандарту психической нормы, определить, где кончается одно и начинается другое. И все-таки мы, врачи, хорошо изучили людей с явно выраженными отклонениями от психической нормы. Возможно, дело тут в опыте и в профессиональном чутье. Если перед тобой типичный маньяк, это видно сразу. Хотя все прочие люди, немедики, могут этого и не заметить.

Так вот, возвращаюсь к Микита. Когда я увидел его лицо и услышал его голос, мой нюх не уловил никакого душка безумия.

Я пригласил его в свой кабинет, предложил чаю. Мы начали разговаривать, я совершенно не касался его болезни. Сказал, что тоже увлекаюсь изобретательством, и попросил его поделиться знаниями в области физики. Мы болтали и болтали, и напряжение Микита постепенно ослабевало. Он стал красноречивым, даже заулыбался. Сказал, что впервые с ним в больнице обращаются по-человечески. Иногда я незаметно вставлял вопросы — о магнитном поле, об энтропии. Отвечал он очень ясно, точно, с прекрасным знанием предмета. Что ж, по-видимому, его умственные способности нисколько не пострадали. Правда, самый главный вопрос — его мания, оставался невыясненным.

Я решил забросить удочку.

— Кстати, — сказал я, как бы между прочим, — говорят, вы собираетесь построить машину времени?

— Возможно, — Микита неопределенно хмыкнул.

— Очень интересно! Мне любопытно было бы узнать основные принципы. Расскажите, а? Начнем хотя бы со времени. Какова его структура?

— Структура времени? — Микита оживился. — Сложная это штука. Сейчас на земном шаре нет ни одного ученого, который мог бы дать точное определение времени. И говоря откровенно, я сам ничего об этом не знаю.

— А как же вы будете строить свою машину, если не знаете сущности времени?

Микита ухмыльнулся.

— А вы сами-то, врачи, лечите же душевнобольных, хотя ничего не знаете о природе психических заболеваний. На поверку оказывается, что и механизм действия электрошока тоже неизвестен. Достоверно только одно — он помогает.

— Позвольте, вы не совсем правы! В какой-то мере, ну хотя бы в виде гипотезы этот механизм нам понятен…