Машина Времени. Полвека в движении

Вторая встреча с гэбэшником была поинтереснее, как в кино. Перед моей первой поездкой в капстрану – в Грецию. С музыкой этот выезд, к слову, был не связан.

Мне позвонили домой. Человек официально представился сотрудником КГБ и сказал, что хочет со мной побеседовать в гостинице «Будапешт». Там он встретил меня в холле, взял ключи от специального номера, куда мы и проследовали. Как я понял, они решили проверить: могу ли я стать их осведомителем? Впрямую таких предложений не делалось, но общий характер беседы наводил на определенные мысли. В конце концов я откровенно спросил: «Что вы от меня хотите?» Он ответил: «Знаете, вот вы поедете за границу, наверняка, будете с кем-то встречаться, отвечать на какие-то вопросы…» А ведь работники этой организации в каком-то смысле моделируют твое ближайшее будущее. Примерно то, что их интересует, они тебе потом и устраивают. Я все понял и пообещал: «Все, что меня там спросят, я вам честно могу пересказать. Если вам это интересно». Видимо, по моей реакции и каким-то ответам они поняли, что тему со мной развивать не стоит, я им не подойду». В одном из разговоров я поинтересовался у Андрея, не допускает ли он, что в какие-то моменты в «МВ» все же проникали «стукачи»? И напомнил давнюю легенду про Александра Катамахина, о котором в «околомашинистской» среде говорили всякое.

«Думаю, осведомители в наших рядах появлялись, – признает Макар. – Но это не музыканты. Конкретные имена называть не хочу, поскольку все на уровне подозрений. «Был ли агентом Катамахин? Не думаю. Возникали такие слухи. Он работал в институте имени Лумумбы, это вообще, был такой гэбэшный институт. Но даже если Александр и имел связь с органами, он все равно нам изрядно помогал. Я с ним очень дружил, благодаря ему многое узнал, прочитал, например, Набокова, Алешковского». Александр Катамахин – любопытный персонаж, являвшийся звукооператором «Машины» раннего периода. Это он, по свидетельству Макара, поил их с Гребенщиковым в 1976 году в Таллине «нервно-паралитическим пойлом» – медицинским спиртом настоенном на красным стручковом перце, привезенном из Ташкента. Его лик, как утверждают «ветхозаветные» хроники «Машины», был запечатлен на басовой колонке группы. Кроме, верчения ручек за пультом, Катамахин, вроде бы, изобрел некую жесткую гимнастику, корректирующую дамские фигуры. В свое время ей увлеклись супруги Макара и Кавы и, по предположению, уже упоминавшегося в этой книге литератора Бориса Бостона, через доверительное общение с женами «машинистов» Катамахин мог оказывать какое-то влияние на самих участников «МВ». Впрочем, все это теперь – эхо давно минувших дней, а Макар называет подобные гипотезы – чушью.

Глава 14 «Душа» и Заяц

«Знаю, что Миша Боярский не хотел играть меня в фильме, – рассказывает Макаревич. – Говорил: «Это глупо выглядит. Пусть Макар сам поет свои песни. Это лучше, чем мои кривляния на экране, вместо него».

ВСКОРЕ ПОСЛЕ ГАЗЕТНОЙ ТРАВЛИ И ОБЩЕНИЯ С «КОМПЕТЕНТНЫМИ ОРГАНАМИ» НА РАЗНЫЕ ТЕМЫ, В ЧАСТНОСТИ, О ТОМ, КАКИМ ОБРАЗОМ В АМЕРИКЕ ВЫШЛА ПЛАСТИНКА «МВ», ГРУППА ВПОЛНЕ МОГЛА ЗАБУКСОВАТЬ И ВООБЩЕ ИСЧЕЗНУТЬ С АФИШ.

Но многим показалось, что ее спасла «Душа». Музыкальный художественный фильм с таким названием, снятый экс-супругом Аллы Пугачевой – Александром Стефановичем, именно тогда вышел в прокат и стал советским блокбастером. Главную героиню картины – певицу Викторию Свободину играла София Ротару, а вот на роль аккомпанирующего ей ансамбля смекалистый Стефанович каким-то чудом утвердил «Машину Времени». После чего группу не только по песням, но и в лицо узнала вся страна. Расформирование «МВ» на пике популярности моментально обеспечило бы «машинистам» героический ореол в восприятии народа. Это советские идеологические начальники хорошо понимали. Лишний шум им не требовался.

«Мы были очень популярны и до «Души», – вспоминает Макаревич. – О тлично помню, как в начале 80-х в каждом пляжном кабачке местные музыканты играли песни «Машины». Они так старались, что даже нашу «лажу» снимали один к одному. Но нас никто не узнавал. Мы, как люди-невидимки, садились где-нибудь в уголке заведения, млели от собственного величия и уходили. А после «Души» наши морды, конечно, стали известными. Мне в тот момент впервые пришлось коротко подстричься, поскольку доставать на улице и в разных общественных местах меня стали очень сильно». Интересно, что на визуальную узнаваемость Макара не повлиял даже странновато-комичный факт: в «Душе» воплощал его образ и пел за него… Михаил Боярский. А сам фронтмен «МВ» мелькал на экране просто как один из музыкантов коллектива Свободиной.