Машка-Потеряшка. В поисках пути домой

«Миленькая», – выдавила из себя. Как человек, я ее воодушевления не разделяла, но обижать русалку не хотелось.

«Приготовься», – коротко бросила она, подняв глаза кверху.

«К чему?» – проследовала за направлением ее взгляда, и едва успела, отклонится вправо, чудом не задев неровный нарост загораживающий путь.

Айо сделала рывок вверх, я – за ней. И мы оказались в удивительном, сказочном месте, наполненном всевозможными красками под налетом сине-зеленой водной толщи. Морской живности здесь было гораздо больше. Цветные завихрения возникали то тут, то там, вдалеке лениво плыло нечто громоздкое и непонятное. Может, кит? В песке под нами возился скат, зарываясь глубже. Оранжевый осьминог не спеша прогуливался, пока Аой не потревожила его, шлепнув по туловищу, напоминавшему огромный нос. Моллюск выпустил чернильное облако и умчался, куда глаза глядят. Но на этом безумный тур по морскому дну не закончился. Аой носилась по всему водному пространству под недовольные взгляды своих сородичей всех мастей и видов. Мало того, что рыбьи хвосты были всех расцветок и волосы в тон. Так еще в немногочисленной толпе обладателей любопытных золотисто-синих глаз я разглядела акульи хвосты с острым плавником-шипом и желеобразные шапочки медуз, вместо ног, у некоторых подводных дам, что делало их похожими на женщин 18 века с пышными юбками, были даже извивающиеся черные хвосты угрей. Отвлеклась на колоритное местное население и не заметила, как моя новая подружка полезла к «рыбкам», вызвавшим у меня, мягко говоря, оцепенение.

«Плыви сюда», – поманила меня девушка. – «Это Маритаими. И она боится тебя больше, чем ты ее».

Невольно заглядывая в приоткрытый рот, полный острых зубов, и смотря, как дрожат акульи жаберные щели при выдохе – ни капли не поверила. Акула – питомец? Серьезно?

Сглотнув, прикоснулась дрожащей рукой к гладкой коже. Хищная рыба дернула головой, а когда я подплыла ближе, повинуясь бурлящему в крови, вместе с морской водой, адреналину, животное просто шарахнулось от меня, открыв рот сильнее, обнажая жуткий оскал.

«Ну вот… твоя сила ее напугала», – по-детски насупилась брюнетка. Будто это жуткое существо – ее комнатная собачка, а я сорвала какой-то забавный трюк. Вроде команды «умри» или стойки на задних лапах.

«Опять играешь с самэ, Аой?», – строгий голос всплыл в голове, заставляя вздрогнуть. К нам медленно плыла женщина с проседью в вороных волосах, собранных на затылке, никаких игривых украшений на верхней человеческой половине тела у нее не было – женский торс был затянут в какую-то темно-зеленую ткань в несколько слоев. Чертами лица она была не похожа на Аой и русалку из «Зеленой наяды». Они не были такими милыми и наивными, как у моей провожатой. И дело не в мелких морщинках, тяжелой складке на лбу и черных, как ночь, глазах. Если над лицом Аой словно бережно поработал скульптор, делая каждую линию идеально ровной, лицо у женщины напротив было будто наспех высечено из камня – немного ломаный нос, острые скулы и подбородок, и рваный рельеф губ. Но ее нельзя было назвать некрасивой. Она была похожа на классическую благородную леди бальзаковского возраста. Но не такую, что спешит в салон закрасить появляющуюся седину, и колет ботокс при удобном случае. От нее веяло самодостаточностью и непотопляемой гордостью.

– Я Таматори. Провожу Вас в Рюгу-дзё, – чернильные, с фиолетовым отливом, щупальца закручивались в причудливые формы при каждом ее движении.

– Кто это? – попыталась послать мысль притихшей Аой, на что Таматори лишь слегка повернула голову в нашу сторону, будто прислушиваясь, но промолчала.

– Кампаку38 моего отца и моя наставница. Она раньше была человеком. Но море приняло ее и после смерти сделало одной из нас.

Хотела расспросить подробнее, но застыла при виде изумительного замка с преобладающими белыми и красными оттенками в отличительном восточном стиле – вогнутые края крыши напоминали приливные волны. Правда, в отличие от сдержанных японских храмов – подводный дворец переливался, будто усыпанный перламутровой крошкой.

ПМП 35. А почему морской царь без бороды?