Машка-Потеряшка. В поисках пути домой

– Ты как? – спросила больше для галочки. Хотя часть меня все-таки дернулась в беспокойстве.

– Жить буду, – парень взъерошил волосы и подмигнул. На что я закатила глаза, цокнув. Хотя то, что он не отодвинулся от меня на противоположный край ковра, подсластило пресный привкус разочарования в собственной эмоциональной сдержанности и остатков глухой тоски по дому. – Лучше посмотри вниз.

Сильнее запахнувшись в плащ, сдвинулась влево и опустила голову. Мы проплывали над желтым морем степей. Что там могло бы интересного, кроме редких лысых и холмистых бугорков земли, поблекшая от витавшей в воздухе сентябрьской мороси трава: лишь редкие ромашки и поздние васильки разбавляли вгоняющую в сон картину. И тут я зацепила краем глаза панораму города, ярким пятном маячащую вдали. Развернулась всем корпусом, скользя взглядом по ровным границам белой крепостной стены: они перекрещивались между собой, образовывая пятиконечную звезду. Каждый угол был особого цвета, по кругу переходящий один в другой: зеленый, красный, желтый, белый, черный. В центре синело кристально чистое озеро.

– Это Киффа Аустралис, стольград Либры. Конечно, пришлось сделать изрядный крюк, Земли Девы были ближе, но я подумал, что лучше тебе посетить город, где стоит храм Эриды и Гармонии. Попросишь у последней душевное спокойствие, а настоятель храма с удовольствием обучит тебя своим медитативным практикам. Это должно помочь тебе взять под контроль силу Хаоса.

Смыл сказанного медленно проникал в голову, разливаясь просто необузданной волной благодарности.

– Вик… – протянула я, бросаясь парню на шею. – Спасибо.

В груди вспыхнула надежда на то, что я смогу снова стать обычной собой – неуклюжей продавщицей, а не ходячей проблемой. Уже скоро дойдет до того, что чихну – и снесу целых город, как карточный домик.

– Э… – парень смутился и напрягся так, будто одеревенел и превратился в Пиноккио. – Не за что.

Отскочила от него, как только осознала всю двусмысленность ситуации. Его мимолетное смущение передалось мне и застряло в горле. Сглотнула, нервно дернув головой – фаты изучали стремительно приближающийся под нами город, и сделали вид, что ничего не заметили. А может, в их глазах не случилось ничего криминального? Тогда почему так горят щеки? Подставила лицо прохладному ветру, приносившему запахи полевых трав – дразнящие, мятно-сладкие и горькие – и зажмурилась, вдохнув полной грудью. На выдохе открыла глаза и сразу наткнулась на наблюдавшего за мной Вика. Под ребрами все сжалось и дернулось – что-то в его карих глазах дернуло внутреннюю струну. Но парень быстро отвернулся, разорвав зрительный контакт, неуклюже дернув короткие волоски у основания шеи.

Голоса, наполнявшие улицы, смешивались со звуками природы – стрекотанием цикад, пением птиц, плеском воды, шелестом деревьев. Мы приземлились за белой стеной сада, окружающего храм: ковер опустился прямо на траву возле круглого арочного прохода.

– А вот обитель Двух Сестер, – пафосно произнес Вик разведя руками.

ПМП 41. Прогулка по воздуху: основы медитации – наше все!

– Нет, снова не так. Нам. Мьохо. Ренге. Кьо47, – голос седобородого монаха в белых одеждах лился спокойно и легко, словно ручеек в безветренный летний день. Казалось, его ничем не возможно было вывести из равновесия. Даже то, что за прошедшие два дня, что мы провели в этом бабьем царстве – в храме жили одни девушки, не считая старого настоятеля – я ни разу правильно не произнесла ни одну из тех мантр гармонии, которыми мастер Ши Бо безуспешно пытался меня научить.

– Нам. Мьяха. Ренги. Ко, – в пятидесятый раз повторила я, чувствуя, как раздражение, угнездившееся в онемевших от позы лотоса пальцах ног, ползет дальше. Услышав плеск со стороны берега и заливистый смех, открыла один глаз и чуть не подпрыгнула от возмущения, едва не свалившись с каменной скульптуры посреди озера, напоминавшей стопку каменных блинчиков. «Вот ведь… жук навозный. Я тут корячусь, ловя вселенский дзен, чтобы в следующую вспышку силы не приложить его камнем по башке, а он озерную живность пугает под хохот монашек!»

– Сосредоточься, – произнес мой учитель, не открывая глаза, даже корпус не дернулся и на миллиметр в мою сторону. – Вдох… Выдох… – мой мозг на секунду полностью сосредоточился на комаре, усевшемся на гладко выбритой щеке, в обрамлении аккуратной бородки, заплетенной в косу. Ни один мускул на лице монаха не дернулся. Комар спокойно напился крови от пуза и улетел. – Нам. Мьохо…

– А когда обед? – поинтересовалось я в унисон со своим желудком.

Старик медленно открыл глаза. Тонкие лучики морщинок расползлись в уголках глаз от его мягкой улыбки. Ослепительно-белая радужка глаз с чуть голубовато-серыми прожилками ослепила своей теплотой. Папа бы на его месте мне бы давно затрещину влепил ну или хотя бы цыкнул – как было, когда я на рыбалке чересчур громко спрашивала: «Ну почему не клюет?». Правда, подзатыльники у папы были шутливо-символичные.