Маска Черного Тюльпана

— Прости, Фитцхью. — У двери Майлз остановился и помахал другу шляпой. — Мы должны ехать.

Майлз резко исчез из дверного проема — Генриетта дернула его за руку.

— Сомнительно, — пробормотал Болван, качая им вслед головой. Он подцепил на вилку кусок баранины и свирепо на него воззрился. — Чертовски сомнительно!

Вытащив Майлза во двор, Генриетта тревожно оглядывалась, пока он посылал за коляской. В дверях Вон не появился и не выглядывал ни из-за угла (нельзя исключать наличие другого выхода), ни из окна у них над головами. Следом за ними вышел только денди в нелепом галстуке и, зевая под дневным солнцем, ждал, когда подадут его экипаж. В этом человеке проступало что-то смутно знакомое, но у Генриетты не оставалось времени копаться в памяти. Без сомнения, один из многочисленных оболтусов из высшего общества, от которых ей приходилось отбиваться на бесконечных мероприятиях двух с половиной сезонов ее пребывания на рынке невест.

— Ты, похоже, приобрела поклонника, — коротко заметил Майлз, подсаживая ее в коляску. Он помедлил, смерив сердитым взглядом мужчину в дверях, который с крайне беспечным видом продолжал любоваться собственной булавкой для галстука.

Генриетта попросила Майлза поторопиться. И словно поддерживая ее, лошади новой упряжки беспокойно загарцевали, когда конюх передал Майлзу поводья.

Майлз тронул коляску с места.

— Ты хоть объяснишь, что происходит?

Генриетта возбужденно отмахнулась и обернулась поверх складного верха коляски на быстро удалявшийся двор гостиницы.

— Потом!

Поскольку Майлзу понадобилось некоторое время, чтобы приспособиться к новой упряжке, а Генриетта не склонна была пускаться в разговоры, вертясь на сиденье и бросая назад страдальческие взгляды, то он вернулся к этой теме только через несколько минут.

— Я, конечно, рад был избавиться от компании Болвана, — сказал Майлз, ловко маневрируя меж двух куриц, которым вздумалось перейти дорогу, — но откуда такое внезапное желание уехать? Смею ли я надеяться, что все дело в страстном желании остаться со мной наедине? — Майлз нахмурился. — Этот человек к тебе приставал? Если так, то я…

— Нет, ничего такого. — Генриетта затравленно оглянулась. Черный фаэтон, явно частный, хотя и сильно потертый, катил по дороге следом за ними, но был еще далеко, чтобы его пассажир мог что-то слышать. Однако для верности Генриетта наклонилась к Майлзу и для большей секретности понизила голос. — Там происходило кое-что подозрительное.

Майлз поморщился:

— Что-то связанное с добродушным танцующим медведем?

Может, не нужно было настолько понижать голос?

Генриетта начала снова:

— Когда я пошла наверх, то услышала там в гостиной лорда Вона.

Майлз таки подскочил.

— Что?

Поскольку на сей раз Генриетта говорила вполне внятно, она правильно поняла — восклицание Майлза выражало именно удивление.

— С ним разговаривала женщина с иностранным акцентом… хоть и легким, но все равно заметным.

Майлз ударил по краю коляски.

— Фьорила!

— Цветы? — удивилась Генриетта.

— Ядовитые. — Майлз стал натягивать поводья, чтобы развернуться. — Почему ты не сказала мне до отъезда?

— Тише! — воскликнула Генриетта и в тревоге оглянулась. Другой экипаж тоже остановился.

— Не думаю, что они могут нас услышать. — Майлз неохотно тронул поводья, давая лошадям знак продолжать движение вперед. — Вероятно, возвращаться уже поздно, — сказал он больше себе, чем Генриетте. — Вон и его сообщница уже могли скрыться. Проклятие! Если бы я знал…

— Именно поэтому я тебе и не сказала. Мне показалось нецелесообразным. — Генриетте хотелось обосновать свой порыв. — Мы не знаем, кто с ним…

— О, я прекрасно знаю кто, — пробормотал Майлз.

— …и вооружен ли он, — с нажимом продолжала Генриетта. — Если он Черный Тюльпан, разве не разумнее арестовать его в Лондоне, где в твоем распоряжении будут все силы военного министерства? Гостиница вполне могла быть наводнена его людьми! А может, он совсем и не Черный Тюльпан, — с запозданием добавила девушка. — Что-то тут не сходится.

На эту оговорку Майлз ответил лишь невразумительным мычанием, но нехотя согласился с обоснованностью первого замечания.

— Завтра же утром я пойду к Уикхему.

— Почему не сегодня вечером? — спросила Генриетта.

— Потому что сегодня вечером, — Майлз приподнял брови, — моя первая брачная ночь.

Генриетта вдруг заинтересовалась окружающим пейзажем.

Брачная ночь, подумала она, разглядывая Стритэм-Коммон и ничего не видя. Она, как правило, следует за свадьбой. Обычно ночью. Отсюда и название — первая брачная ночь, — соединяющее понятия и свадьбы, и ночи.

Генриетта сильно прикусила губу, предпринимая напряженное усилие обуздать своевольный разум, прежде чем он пустится в длинный и путаный анализ брачных обрядов от англосаксонских времен до настоящего времени и в выяснение этимологии слова «ночь».

Сути дела более отвечает происхождение слова «уклонение», думала она, сердито рассматривая пасущихся на лугу коров.