Маска Черного Тюльпана

Будь она бандитом, нацеленным на разрушение и уничтожение — и пистолетные выстрелы только подтверждали такое намерение, — разве пренебрегла бы она таким очевидным средством, как поломка экипажа? Они с Болваном так много времени провели на постоялом дворе. Там было столько повозок, а во дворе толклось столько народу, что ни суетившиеся грумы, ни конюхи не обратили бы внимания на повышенный интерес к одной из них. А коляска Майлза очень выделялась на фоне простых черных карет и грязных наемных фаэтонов. Познания Генриетты о конструкции экипажей были до крайности малы, но трудно ли ослабить колесо? Минутное дело — опуститься рядом с коляской на колени и ослабить крепление. А на такой скорости…

Коляска влетела в новую яму, Генриетта подпрыгнула на сиденье, а колесо заходило ходуном, грозя неминуемой катастрофой.

— Майлз! — Генриетта схватила его за руку. — Колеса!

— Да? — быстро глянул на нее Майлз.

— Дребезжат, — еле проговорила девушка. — Наверное, кто-то их ослабил!

— Ах это! — Майлз улыбнулся совершенно неподобающе для человека, напрашивающегося на жестокую смерть. — Этот звук возникает при быстрой езде, — радостно объяснил он.

Они пронеслись мимо ошеломленного сборщика дорожных пошлин у Кенсингтонской заставы, который только и смог погрозить им вслед кулаком, когда они прогрохотали не остановившись.

— Эй, Генриетта! — перекрывая топот копыт, крикнул Майлз. — Проверь, они еще не отстали?

Удерживаясь на своем месте одним только усилием воли, Генриетта недоверчиво повернулась к мужу. Шляпка залепила ей лицо, но Генриетта даже не осмелилась поднять руку, чтобы столкнуть головной убор назад.

— Если ты думаешь, что я отпущу руку, чтобы повернуться назад, ты сошел с ума!

— Не волнуйся! — проорал Майлз. — Я оторвусь от них, как только мы переедем через Вестминстерский мост!

— Если доживем!

— Что?

— Ничего?

— Что-о-о-о?

— Я сказала… так, ничего, — пробормотала Генриетта.

В этом беда язвительных замечаний; они неизбежно теряют остроту при повторении. И потом, что значит перед лицом неминуемой смерти острота-другая?

Несмотря на свои слова, Генриетта ухитрилась оглянуться. Их преследователь, должно быть, потерял у сборщика пошлин не больше времени, чем они; он все еще мчался сзади и даже нагонял, черные кони летели, а не бежали.

Вдали показался Вестминстерский мост — длинная дуга над рекой, заполненная вечерним транспортом. По боковым дорожкам шли в сумерках пешеходы, возвращались с рынка на своих подводах фермеры, джентльмены верхом ехали за город на поиски запретных развлечений, тянулись мулы, нагруженные вчерашним хлебом.

Майлз и Генриетта ворвались в оживленный поток, как кошка в голубятню. Их сильно тряхнуло, когда коляска перескочила с пружинистого дерна на твердый камень. Всадники стали шарахаться в стороны в поисках спасения. Торговцы торопливо сворачивали к краям моста. Пешеходы вжимались в каменное ограждение. Воздух вокруг наполнился возмущенными возгласами и руганью, а позади, прямо за ними, слышался упорный перестук копыт по гладкому настилу моста. Генриетта закрыла глаза и стала молиться.

И так не слишком устойчивый, мост опасно закачался. Генриетта открыла глаза и тут же об этом пожалела. Под ними пенились темные воды Темзы, усеянные быстро движущимися лодками, — точно множество водяных жуков скользили по реке в обе стороны. Если Майлз хотя бы на мгновение выпустит лошадей из-под контроля, ограда нисколько не помешает им рухнуть в бурное течение.

Лошади по-прежнему неслись во весь опор прямо по середине моста; правил ими Майлз или они понесли, Генриетта не взялась бы определить. Она считала пролетавшие мимо арки — они преодолели половину и все еще мчались строго по середине моста.

Резкий крик заставил Генриетту посмотреть вперед. Кто-то кричал. Или это она сама?

Точно в центре моста встала поперек дороги повозка, груженная капустой. Ее хозяин с вытаращенными от ужаса глазами изо всех сил тянул в сторону мула, безуспешно пытался сдвинуть его с места. Повозка неотвратимо приближалась. Три ярда… два… С вытаращенными от ужаса глазами фермер бросил поводья и, спасаясь, кинулся в сторону. Мул даже не пошевелился.

— О Господи, — только и выдохнула Генриетта.

Рядом с ней ликующе вздохнул Майлз.

— То, что надо! Держись, Генриетта…

Генриетта слышала выражение «на волосок от…», но никогда прежде не видела такого буквального его воплощения. Уверенным движением, которое стало бы прекрасным в своей исключительной скоординированности, если бы Генриетта изо всех сил не старалась не выпасть из коляски, Майлз в самый последний момент направил лошадей в сторону. Двигаясь с идеальной слаженностью, кони обогнули повозку, так аккуратно вписавшись в узкое пространство, что Генриетта лишь услышала, как скрипнуло с одной стороны дерево, а с другой — прошуршал камень.

Майлз пробормотал что-то похожее на «мой лак», но Генриетта была слишком занята, вознося пылкую благодарность Всемогущему, и точно не расслышала.

И снова они вырвались на простор — ничто не преграждало им путь до конца моста. С безудержным победным криком Майлз щелкнул над головой хлыстом.