Маска Черного Тюльпана

— А титул маркиза? — неловко спросила я, изображая огромный интерес к каменным плитам у себя под ногами. Мы уже шли по дорожке к кухонной двери, и я устроила целое представление из переступания с камня на камень. — Когда вы его получили?

Колин пожал плечами:

— Это далеко не такая занимательная история. В то время граф добился некоторых успехов как генерал во время войн за Испанское наследство[26]. Королева Анна сделала его маркизом.

Колин открыл кухонную дверь и посторонился, пропуская меня в дом первой.

— Я бы провел вас по дому, но до вечера должен сделать кое-какую бумажную работу.

Покачав головой, я почувствовала, как мотнулись мои растрепанные волосы.

— Ничего. Мне все равно нужно возвращаться в библиотеку. Но послушайте, насчет сегодняшнего вечера… если я вам совсем некстати на этой вечеринке, я не против остаться здесь. Я не обижусь.

Колин усмехнулся:

— Не горите желанием провести вечер с викарием, да?

Я ощетинилась, обвиненная в малодушии.

— Нет! Это не так! Я просто… подумала, что вмешиваюсь, — неуклюже закончила я.

— Поверьте мне, — сухо сказал Колин, — я не против вмешательства.

Самое время спросить, что у него с Джоан и что он себе возомнил, используя меня в качестве живого щита.

— Но мисс Плауден-Плагг может быть против. Не хочу проявлять любопытство, но…

— А чтение чужих писем таковым не является?

— Нет, когда корреспонденты лет двести как в могиле, — парировала я, прежде чем сообразила — меня только что ловко увели в сторону. Черт, неужели мной так легко манипулировать?

— Интересно, согласились бы они, — задумчиво произнес Колин.

Я отказалась углубляться.

— Насчет сегодняшнего вечера…

— Если вам нечего надеть, — мягко перебил меня Колин, — можете пошарить в гардеробе Серены.

Как он это сделал? Я воинственно открыла рот.

— Она не станет возражать, — заверил меня Колин. — Все это в любом случае вышло из моды несколько лет назад.

— Спасибо, — пробормотала я. — Я подумаю.

— Великолепно! Тогда я вас оставляю, хорошо?

И он, насвистывая, вышел.

Ничего удивительного, что он насвистывает, возмущенно подумала я. Он только что обеспечил себе отход, если говорить о буферной зоне.

Не то чтобы я возражала, сказала я себе, процокав по кухне и дальше, по оклеенному красным обоями коридору к передней лестнице. То, что меня мобилизовали, не спросив, задевало. И быть может, совсем чуть-чуть волновала мысль о том, что я нужна ему совсем для другого, а не просто ради приятного общества.

Я очень, очень медленно поднималась но лестнице, обдумывая эту мысль. Если быть честной с собой, меня действительно терзало, совсем немного, что не мои прекрасные глаза и блестящий ум побудили Колина настоять на приглашении. Я прекрасно понимала: меня пригласили для того только, чтобы отгородиться от Джоан Плауден-Плагг. Я попыталась взглянуть на ситуацию отстраненно и весело. В конце концов, наслаждаться романтическими шалостями всегда очень увлекательно, когда сам не являешься их участником, и мне следовало бы довольно пофыркивать в рукав при мысли о Колине, прячущемся за моей спиной от вышедшей на охоту блондинки. Какой простор для доброго старомодного фарса.

Почему-то мне было совсем не так весело, как хотелось.

Я остановилась и сердито посмотрела на одного из предков Колина, надменно взиравшего на меня с портрета в тяжелой позолоченной раме на второй лестничной площадке. «Ты слишком глубоко, — поругала себя я, — вдаешься в тонкости взглядов и улыбок. Хотя постойте, вернемся на минуту назад: между нами проскользнула крохотная искорка. И, хорошо, может, я и была немного — самую чуточку — заинтригована. Ведь он все же симпатичный, если вам нравятся мужчины типа принца Уильяма — с аккуратной стрижкой, светловолосые. Он умен, забавен и обаятелен — когда хочет. Не говоря уже о том, что очень немногие мужчины способны непринужденно беседовать об английских монархах. Для меня это опаснее любой мускулатуры».

Бога ради! Я, кажется, заражаюсь настроением Генриетты. Пока, за то ограниченное время, что я знакома с Колином Селвиком, он был невозможно груб в письме, еще более невыносим лично, и только за минувший день или около того он перешел к нормальному человеческому поведению.

Кроме того, даже если теплый, приветливый, расслабленный Колин был настоящим, идея закрутить роман с человеком, чьим архивом я пользуюсь, ужасна. Хуже даже служебного романа. Что, если у нас что-то начнется (я вернула свой непослушный разум назад, прежде чем он чересчур подробно начнет размышлять, чем бы это что-то могло быть, и завершит диалогом), быстро закончится, а мне еще останется изучить несколько тысяч страниц? В лучшем случае возникнет крайняя неловкость. В худшем — это может означать конец моего доступа в его библиотеку. Мужчины приходят и уходят, а рукописи остаются. Или что-то в этом роде.

Но были же эти взгляды исподтишка…