Маска демона

Владение алхимическим пламенем позволяет алхимикам не только быть теми, кто они есть, и создавать пилюли, но и всего лишь касанием определять, сколько энергии в том или ином органе. Развивая этот навык, можно почувствовать так называемые оттенки, которые влияют на полученный результат. Объяснить это сложно, не ощутив самому.

Дальше остается только практика, и тогда смутные ощущения становятся твердой уверенностью.

Вновь собирая тигель, я невольно вспоминал старика, который объяснял мне принципы работы с ним. В то время мне казалось, что он знает все на свете, и никогда не возникало вопроса, откуда столь обширные знания. Сейчас уже поздно об этом думать, ведь его больше нет.

Помотав головой, я отбросил мешающие делу эмоции и с холодной головой приступил к созданию пилюли.

Положив правую руку на бок тигля, я стал понемногу подавать пламя, активируя солнечные камни один за другим. Вскоре придется либо их заменить, либо долго наполнять энергией, но на пару раз их еще хватит. Убедившись, что камни активировались и пламя горит ровно и с одинаковым жаром, я стал скидывать внутрь тигля один ингредиент за другим.

Под действием алхимического пламени органы демонов расщеплялись до своей изначальной составляющей и при этом выделяли сохраненную в них мистическую энергию. Добавляемые мной время от времени травы и минералы помогали мне контролировать это действие, где ускоряя, а где и замедляя процесс.

Постепенно в центре тигля стала собираться выделяемая все это время мной энергия. Дальше начинался самый важный этап в изготовлении пилюли.

Я отрешился от всего остального мира и, положив обе руки на бока тигля, стал с помощью пламени сжимать мистическую энергию. Под моим воздействием больше похожая на пламя энергия стала кристаллизоваться, постепенно наращивая размер.

Яркая вспышка резанула по глазам, и я выхватил поднявшуюся в воздух алхимическую пилюлю.

В этот раз у меня вышла желто-красная, и пускай она отличалась по цвету от созданной мной по пути в Виларс, пилюля обладала тем же воздействием на мою татуировку, что и первая. Правда, эффект после принятия мог разниться, но тут уж я ничего не мог поделать.

Я никогда не находил описаний, как вообще додумались до такого метода, но тот, кто первым его придумал, был настоящим гением. Это же надо было с помощью алхимического пламени, тоже, кстати, явления не до конца изученного, заставлять энергию проявляться в материальном объекте. Думаю, уж в чем мы превзошли наших предков, так именно в этом!

Пару мгновений подержав еще теплую пилюлю в руке, я закинул ее в рот и за одно движение проглотил.

– Гарод плохо влияет на тебя, – осуждающий голос Русы раздался так неожиданно, что я только неимоверным усилием не подавился находящейся на середине пути пилюлей.

– Наставник тут ни при чем! – прокашлявшись, возмутился я. – И подглядывать за другими некрасиво!

В это же время я лихорадочно просчитывал ситуацию, чтобы понять, что же могла увидеть охотница и что мне придется ей врать, чтобы это выглядело правдоподобно.

– Я просто контролировала, чтобы ты не попал в неприятности, – пожала плечами девушка, приблизившись ко мне. Вблизи она смогла разглядеть тигель более детально и теперь с любопытством рассматривала его. – Какая интересная у него форма. Никогда не видела алхимические тигли.

– А Гарод свой не показывал?

– Я как-то не интересовалась этим, – смущенно ответила охотница. – А они всегда так выглядят?

– Нет, – покачал я головой. – Насколько я знаю, каждый алхимик собирает свой тигель самостоятельно или же получает его от своего учителя. Поэтому, должно быть, сложно найти два идентичных. Мне мой тоже достался от наставника.

– Точно, – всплеснула руками Руса. – Ты пару раз упоминал какого-то старика во время наших тренировок, и раз уж я рассказала про свое прошлое… – намекнула мне девушка, что надо оказать ответную любезность.

– Ладно, – вздохнул я, присаживаясь на камень. Благодаря выросшему на нем за годы мху сидеть было не жестко, а, я даже сказал бы, мягко. Предложив охотнице соседний валун, я собрался с мыслями. – Я свое детство толком не помню. Мои первые воспоминания были связаны со стариком и нашими постоянными путешествиями. Имени его я так и не узнал, да он и не говорил. Моего наставника вполне устраивало, чтобы я обращался к нему «наставник». Это он вбил на уровне рефлексов после моих нескольких попыток придумать ему имя, – невольно поморщился я, вспоминая, сколько получал за оплошности ударов по пятой точке. И это было не столько больно, сколько обидно. – Не могу сказать, что старик обо мне не заботился, но проявлял он это в странной манере, когда порой не поймешь, то ли тебя хвалят, то ли ругают. Потом его не стало, и я какое-то время скитался, пока не встретил тебя.

– Знаешь, – смотря на звезды, тихо сказала охотница. – Странное дело, но я тоже некоторое время была потеряна. Гарод навязал мне тебя, и поначалу я долго злилась на него, а потом не заметила, как втянулась. Обучать кого-то оказалось весело, – призналась она.