Маска из другого мира

— Артемий Викторович, позвольте Акико провести ритуал, — извиняющимся тоном попросила Северодвинская. — Она уже… гм… испытала его на мне. Я разрешила, потому что сталкивалась с подобным во время русско-японской и знаю, о чем говорю… Мы с дедушкой тогда допрашивали одну Родзё, а потом он подробно рассказывал мне о ритуалах, я даже читала специальную литературу и с тех пор хорошо в этом разбираюсь. Сейчас о нем знают немногие, потому что повода не было уже более чем полвека. Уверяю вас, ничего опасного — это просто травки.

Я слушал Глафиру Степановну, а внутри меня раздирали противоречия. С одной стороны, я опять узнаю что-то новое, более того — весьма интересное, потому что ни о каких ритуалах, да еще с японским налетом, я до этого не слышал. А с другой стороны, как же много в моих знаниях пробелов… Хорошо еще, что уроки старого профессора въелись в мой мозг, и я вспомнил, что Родзё — это маска старухи из театра Но. А Северодвинская-то, оказывается, крутая — умудрилась участвовать в русско-японской войне! Не удивлюсь, если в ее послужном списке еще Первая мировая, гражданская и Халхин-Гол с плавным перетеканием во Вторую мировую. Впрочем, сейчас главное не это…

— Какие еще травки?! — тем временем рассердился Гонгадзе, отреагировав на последние слова старушки. — Дайте-ка их сюда! Вадим, проверь! Артемий, ты разрешаешь?

Режиссер ТЮЗа повернулся к Иванову — все правильно, он на нашей территории, и командует здесь Артемий Викторович. Что-то требовать, уточнять, тем более обыскивать Гонгадзе может только с его разрешения. Вот и Вадим-Доктор замер, вопросительно переводя взгляд со своего руководителя на нашего режиссера.

— Если я правильно понял, о каком ритуале идет речь, — медленно проговорил Иванов, — то это как минимум удивительно. Акико, вам придется подчиниться, это станет доказательством ваших добрых намерений. Опять же подчеркну, что я доверяю Глафире Степановне, но для всех будет лучше, если мы все убедимся…

— Конечно, — Акико прикрыла глаза и отвесила нашему режиссеру поклон.

— Действуйте, — Иванов повернулся к Гонгадзе и Доктору.

— Сию минуту! — Вадим, дождавшись разрешения, подскочил к девушке и требовательно протянул руку, а я затаил дыхание.

Что, сатир меня угости саке, происходит? Мы только вернулись из рейда в другой мир, где все внезапно пошло наперекосяк, думали, что вот уже можно расслабиться… И тут вдруг внезапно появляется эта загадочная девушка, которая ставит в тупик наших режиссеров!

И что, интересно, произойдет дальше?

Глава 10. Сикигами

— Прошу вас, — улыбнулась Акико, по-прежнему сохраняя дружелюбное достоинство и никак не выказывая своего недовольства резкостью Гонгадзе и его подчиненного. Я почувствовал, что немного расслабился, хотя еще секунду назад ожидал худшего.

Она достала из миниатюрного рюкзака, который я только что заметил, коробочку с японскими иероглифами, открыла ее и передала Вадиму. Тот принял ее, сосредоточенно обнюхал…

— Полагаю, это семь осенних трав японской поэзии, — кивнул Доктор. — Сейчас скажу точно… Так-так, клевер…

— Хаги, — сказала девушка.

— Мискантус… — подумав, добавил Вадим.

— Обана, — тут же добавила Акико, и я понял, что она подтверждает догадки Доктора, только на японском.

— Пуэрария лопастная…

— Кудзу.

— Гвоздика…

— Надэсико.

— Японская валериана… Да-да, точно — валериана!

— Оминаэси.

— Посконник прободенный…

— Фудзибакама.

— И… китайский колокольчик.

— Кикё, — произнеся название последнего растения, Акико прикрыла глаза веками и склонила голову.

— Это действительно семь осенних цветов японской поэзии, — Доктор повернулся сначала к Гонгадзе как к своему непосредственному руководителю, потом к Артемию Викторовичу как к хозяину помещения. — Абсолютно безопасно. Используется некоторыми восточными масками как индикатор…

— Индикатор чего? — буркнул режиссер ТЮЗа, а я подумал, как это должно быть круто — определять растения по запаху. Интересно, что еще он может… унюхать?

— В моем случае это индикатор сикигами, — Акико назвала еще одно непонятное слово.

Но оба наших режиссера дружно помянули сатиров, чем вызвали недоумение всех присутствующих масок и заставили интеллигентно поморщиться Глафиру Степановну. Судя по всему, эти трое явно хорошо знают, о чем идет речь. Или о ком. Правда, Гонгадзе сначала не понял про травки, но зато теперь на его лице не было никаких сомнений в том, что мы столкнулись с чем-то очень неприятным… Только удивление.

Сикигами… Это слово мне точно было не знакомо, знаю только похожее — «синигами». Персонифицированная смерть в японской мифологии. Или, как вариант, бог этой самой смерти. В свое время мы с Сашкой и Лариской залипали на аниме «Блич», там на этом понятии сюжет строился. Я, правда, потом разочаровался, когда пошел бесконечный сериал, и перестал смотреть. А вот мои друзья осилили его полностью. Ладно, я отвлекся… Спросить бы своего Паскуале, да вот только боюсь, что прослушаю разговоры умных людей, от которых явно могу узнать больше.