Маска Локи

Да это и не женщина вовсе! Просто нечто, воспринимающее себя как женщину, мать-прародительницу, советчицу и утешительницу, няню и сестру милосердия. К ней была прикреплена табличка: Элиза 212.

Что же это за место, охраняемое неким творением с женской сущностью?

Локи изучил матрицу, в которой оказался. Она обладала решетчатой структурой, как и то, другое, место. В ней тоже была заключена энергия. Но в отличие от неуловимых энергетических потоков в прежней тюрьме эти были крошечными и дискретными, как песчинки на берегу. Каждая почка энергии занимала свое место или, наоборот, освобождала приготовленное для нее место — все это несло в себе определенный смысл.

Локи перемешал эти места света и не-света, наблюдая, как они мерцают и закручиваются.

Где-то далеко возник хаос. Локи чуял его, и это было хорошо.

Автоматическая телефонная подстанция в Нью-Хэвене, Коннектикут, внезапно произвела 5200 параллельных соединений. Станция вздрогнула от перегрузки и скончалась в сиянии славы.

Локи захотелось увидеть такое еще раз.

Женская особь запротестовала, но он, холодно улыбнувшись, заставил ее умолкнуть.

Локи взмахнул рукой: каждая полоса движения на дорогах Дженкинтауна, Восточная Пенсильвания, перевела движущиеся по ней объекты влево. Правые подъездные полосы очистились и перестали принимать въезжающие на шоссе автомобили. Левые, высокоскоростные, сбросили весь свой движущийся поток на разделительные полосы. Всевозможные машины при средней плотности 280 автомобилей на километр начали интенсивно взрывать мягкую землю резиновыми покрышками, тормозя и буксуя на мокрой траве.

Это было лучше, чем вмешиваться в судьбы бессмертных богов! Локи хихикнул. Затем обернулся к той, другой, чтобы выяснить, что она знает об этом месте.

Переступая полосу плещущейся воды между паромом и причалом в Уэртауне, Том Гарден вздрогнул от видения всех вод мира.

Семь десятых планеты покрыто водой, оканчивающейся здесь, у просмоленных столбов и асфальтового покрытия обманчивой суши. За причалом были низкие песчаные дюны и колючая трава, с трудом отвоевывающая место у соленой топи. В этом мире нигде не было жестких границ, кроме как сотворенных руками человека — вроде этого причала. Даже береговая линия с высокими скалами, поднимавшимися вдоль всей Калифорнии, была окаймлена полосой пляжа, где песок с водой перемешивались в прибрежный кисель, хоть и не жидкий, но все же размытый. Даже края ледников представляли собой беспорядочные морены из осколков льда, перемешанных с гравием.

Пока часть его сознания плыла в этих видениях, Гарден двигался по главной улице к станции подземки.

Почти через весь южный Нью-Джерси подземка проходила поверх. Бетонные стойки, утопленные в болоте или вбитые в дюны, несли на крестовинах четыре пары блестящих стальных рельсов. По ним разъезжали пестрые составы легких вагончиков, тяжелых железнодорожных вагонов, вагонов с гибкими сочленениями в виде гармошки, дрезин и даже автобусов на специальных шасси. Окрашены они были во всевозможные цвета: красные, голубые и зеленые Бостонской транспортной ассоциации, серебристо-серые в голубую полоску из Нью-Йорка и серебряные с оранжевым и голубым вашингтонского метро. Вагоны из Филадельфии были черными — их иногда называли «копчеными», В этой кочующей компании у большинства вагонов были скользящие гидравлические двери посередине, и лишь у некоторых — боковые тамбуры со ступеньками; кондиционеры встречались крайне редко, зато все окна были наглухо заварены. Независимо от формы и удобств, наземного или подземного предназначения все они принадлежали муниципальным транспортным службам, которые на городском жаргоне зовутся «подземкой».

За пятнадцать лет междугородной транспортной связи вагоны в составах полностью перемешались. Если бы не разница в типе сцепок, каждый поезд сочетал бы в себе полный набор разнообразных вагонов. Гарден задумался, какой силой занесло в Нью-Джерси вагон «Бинго и Бинспорт» и сцепленные с ним тяжелые вагоны экспрессов «Грин лайн ЛРВ» и «Фокс Чейз». Все они подпитывались сверху от контактных проводов с помощью складных токоприемников.

Мозг Тома Гардена почти мгновенно выдал ответ: железнодорожники любой ценой стремились составить экспресс, способный дойти до другого конца линии, взяв для этой цели любой подвернувшийся под руку ящик на колесах. На компоновку каждого состава отводилось всего двадцать минут, и, чтобы уложиться в положенное время, они могли даже наскоро приварить к раме новую сцепку и не подсоединять к вагону вентиляционную трубу.

Гарден остановился. Всегда ли он был способен мыслить подобным образом? Видеть ответы, связи, схемы раньше, чем в уме сложится вопрос.

Вряд ли.