Маска одержимости

Они летели, выстроившись вереницей – длинная цепочка подрагивающих, бормочущих голов. Глаза светились ярко, как автомобильные фары, и все взгляды были устремлены на Карли-Бет.

Задохнувшись от страха, она споткнулась о бордюр.

Но успела выбросить руки вперед, чтобы не потерять равновесие. У нее подкашивались ноги, но она заставляла себя двигать ими.

Сутулясь от ветра, она бежала мимо темных домов и пустых стоянок.

«Наверняка уже поздно, – догадалась она. – Наверняка уже очень поздно».

«Слишком поздно», – вспыхнуло у нее в голове.

«Слишком поздно для меня».

За ней летели ужасные головы, светясь в темноте. Настигали ее. Приближались. Их рокочущее, нечеловеческое бурчание слышалось все громче; казалось, пугающие звуки окружают Карли-Бет со всех сторон.

Ветер взвыл, налетел спереди, будто нарочно не пускал вперед.

Бормочущие головы приближались.

«Я бегу сквозь страшный сон», – думала Карли-Бет.

«Может, так бежать придется вечно».

«Слишком поздно. Слишком поздно для меня».

Или еще нет?

Сквозь порожденную кошмаром панику пробилась мысль. Пока Карли-Бет бежала, хватаясь руками за воздух, словно в поисках спасения, в голове сама собой возникла идея.

Сквозь жуткий рокот множества голов за спиной она различила слова хозяина магазина: «Символ любви».

Вот что избавит ее от головы чудовища, сросшейся с ее собственной.

Но остановит ли это шевелящиеся, слепящие светом глаз головы, которые за ней гонятся? И отправит «нелюбимых» туда, откуда они явились?

Жадно хватая ртом воздух, Карли-Бет свернула за угол и побежала дальше. Оглянувшись, она увидела, что повернули и ее бормочущие преследователи.

«Где это я?» – спохватилась она, посматривая на дома, мимо которых пробегала.

До сих пор она была слишком напугана, потому и бежала куда глаза глядят.

Но теперь у Карли-Бет родилась идея. Отчаянная идея.

Осталось только добежать, куда надо, раньше, чем жуткая процессия голов настигнет ее.

Символ любви у нее есть.

Не что иное, как ее голова. Та самая, которую ее мама вылепила из алебастра.

Увидев ее впервые, Карли-Бет спросила, зачем мама вылепила ее. И мама ответила: «Потому что люблю тебя». Может, голова – это ее спасение. И она поможет ей выбраться из этого кошмара.

Но где же она?

Карли-Бет помнила, как отбросила ее. И как голова покатилась под живую изгородь. Там она и осталась, где-то в чужом дворе, и…

Теперь она вернулась как раз в тот квартал.

Она узнала улицу. Узнала дома.

Вот где она встретилась с Чаком и Стивом. Вот где напугала их так, что обратила в бегство.

А где же тот дом? Где живая изгородь?

Ее взгляд метался от двора к двору.

За ее спиной роились головы. Как жужжащие пчелы, они сбились в кучу и теперь то и дело расплывались в страшных слюнявых ухмылках, собираясь окружить ее.

«Мне надо найти голову!» – твердила себе Карли-Бет и старательно дышала, из последних сил переставляя ноющие ноги.

«Надо найти мою голову».

Рокочущее бормотание слышалось все ближе. Рой настигал ее.

– Ну где же? Где? – выкрикнула Карли-Бет.

И вдруг увидела высокую живую изгородь. На другой стороне улицы.

Во дворе напротив.

Голова, ее прекрасная голова – она закатилась под живую изгородь.

Удастся ли Карли-Бет отыскать ее, прежде чем уродливые головы накинутся на нее всем роем?

Да!

Набрав побольше воздуха, отчаянно выбрасывая вперед руки, она повернула в сторону и перебежала через улицу.

Юркнула за живую изгородь и упала на четвереньки. Грудь ходила ходуном. Дыхание стало хриплым. В висках стучало.

Она пошарила под кустами в поисках головы.

И не нашла ее.

27

«Пропала».

Ее голова пропала.

«Мой последний шанс», – думала Карли-Бет, вслепую судорожно ощупывая землю под живой изгородью.

«Пропала».

«Для меня уже слишком поздно».

Не вставая с колен, она обернулась к своим ужасным преследователям. С бессвязным бормотанием головы поднимались перед ней, образуя живую стену.

Карли-Бет с трудом встала.

Шевелящаяся стена из чудовищных голов придвинулась ближе.

Карли-Бет огляделась в поисках пути к спасению.

И увидела.

Увидела свою голову.

Алебастровая голова смотрела на нее, лежа между выпирающими из земли корнями огромного дерева у подъездной дорожки.

Должно быть, ветер укатил ее туда, поняла Карли-Бет.

Пока уродливые головы надвигались, она метнулась к дереву. И схватила голову обеими руками.

Победно завопив, Карли-Бет повернула вылепленную голову лицом к бормочущим чудовищам и подняла повыше.

– Кыш! Кыш! – выкрикнула она, держа голову так, чтобы ее видели все. – Вот вам символ любви! Это он и есть! Убирайтесь!

Головы закачались, сдвигаясь теснее. Горящие глаза были устремлены на алебастровую голову.

Бормотание усилилось, стало возбужденным. Распяленные губы слюняво заухмылялись.

– Прочь! Убирайтесь!

В ответ послышался смех. Низкий, презрительный.

Вдруг головы налетели, окружили ее, готовясь поглотить.

28