Маска полуночи (ЛП)

Кейл положил ладонь на плечо друга, пока они шли по тихим предрассветным улочкам того города, в котором когда–то встретились. Точно так же они шли бессчисленное количество раз в прошлом, и еще столько же будут ходить в будущем.

— Все это почти кончилось, дружище, — сказал Кейл.

Джак покосился на него, кивнул и промолчал.

Эревис не сказал товарищу, но ему казалось, будто эта передышка — затишье перед бурей. Они все еще должны были найти и убить слаадов и Странника.

Открытых в такой час гостиниц в доках не оказалось, и они свернули на Храмовую улицу. Та была пустынна, не считая спящих на скамейках бродяг. Их шаги потревожили скворцов, гнездившихся в статуе Хулорна. Ветер встрепенул листья дварфих клёнов.

— Давай присядем на минуту, а? — предложил Джак.

Кейл согласился, и они сели на незанятых скамьях рядом с прудом напротив храма Тиморы. Мысль, что они и сами похожи на бродяг, вызвала у Эревиса улыбку. Со вздохом он вытянулся на скамейке. Рядом так же поступил Джак.

Сквозь кленовую листву Эревис видел звезды. Он не смотрел в сторону Святилища Свитка, хотя знал, что оно рядом, нашептывает ему мрачные пророчества Сефриса. Как мог, он постарался выкинуть это из головы.

Усталость быстро взяла свое. Они молчали, глядя в ночное небо и предаваясь каждый своим мыслям. Через пару мгновений Кейл услышал храп друга. Улыбнувшись, он сам скользнул в сон.

Ему снился Магадон, щупальца и морская пена.

Востим произнес слова, что позволяли открыть запечатанные двери в святилище. Он распахнул двери с помощью силы разума и влетел внутрь. Двери за ним закрылись.

Востим был спокоен, и способность сохранять самообладание порадовала его.

Росток Пряжи рос в центре помещения, его золотые листья искрились энергией двух нетерезских покровов. Вероятно, это было наибольшее количество волшебной силы, когда–либо собиравшееся в одном месте.

Должно хватить, решил он. Он проткнет в солнце дыру, и заставит засиять день, один–единственный день, и сделает его своим.

Он поплыл вперёд, под сияющую листву Ростка, и коснулся рукой его серебристой коры. Оглядел стены, пол, потолок. Линии волшебной силы расчертили камень.

Все было готово.

Востим выбрал подходящее место среди обнаженных корней Ростка и опустился туда. Скрестил ноги, не обращая внимание на боль, которую причинило ему это движение, закрыл глаза.

Формулы плыли в его сознании, числа, уравнения, переменные, предназначенные рассчитать движение небесных тел. Он методично проверял и перепроверял вычисления. Для заклятия это было критически важно. На протяжении дня магия будет постоянно подстраиваться под движение Торила, чтобы заставить Венец Пламени неподвижно зависнуть над его островом.

Все было готово.

Простым усилием разума он открыл канал между своим телом и Ростком Пряжи. Магическая энергия потекла в него, усиляя мага, это чувство превосходило даже наслаждения плоти, которым он предавался в юности. Он позволил силе скопиться внутри себя. Энергия нарастала медленно, но неотвратимо. Пока он пил из артефакта, Росток Пряжи продолжал вытягивать энергию покровов Порта Черепа и Саккорса, восполняя взятое Странником.

Востим сделал глубокий вдох и начал свое заклинание. Магические формулы срывались с его губ, вплетаясь в сложное полотно. Ладони чертили замысловатые, но точные узоры в воздухе. Пальцы оставляли серебристый след. Он начал вплетать в инвокацию математические формулы. Востим использовал скорость вращения Торила, наклон его оси, длительность одного оборота вокруг солнца, размер слёз Селун, расстояние, на которое требовалось их сдвинуть, силу, требуемую, чтобы удержать их там, множество других факторов. Сложность уравнений возрастала.

Востим сохранял сосредоточенность и продолжал вплетать вычисления в заклятье. Пальцы и ладони превратились в одно размытое пятно. На время, короткое блаженное время, он потерялся в волшебстве и позабыл о боли своего тела.

Он работал более часа, подготавливая окончание заклятия. Голос стал хриплым, но Востим продолжал произносить магические слова. По телу струился пот.

Когда приготовления были окончены, он обнаружил себя внутри циклона волшебной энергии. Произнесенные им формулы превратились в в шторм из сияющих, серебристых символов, вихрем несущихся вокруг него. Символы желали лишь одного — исполнить свое предназначение.

Востим позволил это им.

Он забрал у Ростка все, что тот еще мог дать. Тело Странника сияло от накопленной энергии. Числа и уравнения вращались вокруг так быстро, что превратились в сверкающую стену.

Он коснулся руками пола своей башни и позволил магии перетечь из тела в камень. Серебристая стена цифр пронеслась по его рукам в башню.

Все здание содрогнулось. У его ладоней камень начал светиться, а затем это свечение распространилось по всему залу, всей башне. Сооружение увеличивало волшебную мощь, которую отдал ему Востим, пока весь шпиль не засиял. Светящиеся серебром числа и уравнения бежали по стенам.