Маска полуночи

Все здание содрогнулось. У его ладоней камень начал светиться, а затем это свечение распространилось по всему залу, всей башне. Сооружение увеличивало волшебную мощь, которую отдал ему Востим, пока весь шпиль не засиял. Светящиеся серебром числа и уравнения бежали по стенам.

Востим нарисовал в сознании образ большей из слез Селун, идеальную сферу из камня диаметром примерно в пятьдесят лиг, что составляло почти одну двадцатую от диаметра самой Селун. Требовалось притянуть эту сферу ближе, чтобы расстояние от нее до Торила было равно одной двадцатой расстояния от Торила до Селун. Он предпочел бы использовать саму Селун, но даже накопленной силы не хватило бы, чтобы воздействовать на столь большое небесное тело.

Маг произнес заклинание, которое переместит слезу в нужное место. Там она будет ждать до рассвета, чтобы проделать дыру в солнце и бросить тень на остров Скалистый Путь. Магия будет постоянно поправлять положение сферы относительно солнца, чтобы тень не двигалась вместе с вращением Торила. Вместо этого, слеза будет перемещаться вместе с солнцем — и на протяжении всего дня тень будет лежать на острове.

Произнеся завершающие слова силы, Востим отдал всю свою энергию башне, заставив силу лучом ударить с вершины башни в море Ночи. Он чувствовал, как эта луч ухватился за слезу и тянет ее ближе к Торилу, и не сдержал радостный возглас.

Сфера будет на месте до рассвета. Стащив слезу с орбиты, луч переместит ее так, чтобы поверхность не отражала солнечный свет, как Селун. Она будет двигаться по ночному небу во темноте, но утром Фаэрун узрит в вышине новый спутник.

Когда Востим выпустил заклятие из своей хватки, слабость взяла верх над телом и он осел мешком. К счастью, больше ничего от мага не требовалось. Башня по-прежнему вибрировала и светилась, и Востим знал, что с вершины бьет луч, который тащит к Торилу каменный шар размером с город. Заклинание будет действовать, пока не истощатся покровы Саккорса и Порта Черепа — день, может быть, два, по расчетам Востима.

Несмотря на усталость, не смотря на боль от хвори, что поразила его кости, Востим улыбнулся. Оставалось лишь восстановить силы и ждать рассвета. Затем он покинет башню и ступит под Венец Пламени в собственной плоти, как сделал когда-то в юности.

И после этого умрет счастливым.

*   *   *   *   *

Магадон открыл глаза. Зрение прояснилось, и он обнаружил, что смотрит в улыбающееся лицо капитана Эвреля. Легкий бриз колыхал паруса. Небо светлело в первых лучах восходящего солнца.

Магадон лежал на спине на палубе «Связующего Демонов». Голова раскалывалась так, будто ее поколотили боевым молотом. Каждый удар сердца болью отзывался в висках.

Последнее, что он помнил... перемещение корабля в Селгаунт. Он помнил, какую силу дал ему Источник, помнил, какова она на вкус, как она ощущается. Без этой силы Магадон чувствовал себя пустым. Он хотел еще.

— Ну вот и ты, — сказал Эврель. — Добро пожаловать назад.

На палубе раздались облегченные вздохи. Команда, понял Магадон.

Рядом с Эврелем стоял седовласый человек в ночной рубахе и плаще, глядя на Магадона с мягким выражением на лице. Он держал в руках цепь, с которой свисал бронзовый символ — подвеска в форме щита, на которой было выгравировано облако с бьющими из него тремя молниями. Магадон не узнал символ, но догадался, что мужчина был жрецом.

— Теперь с ним все хорошо, — сказал седовласый Эврелю, затем улыбнулся Магадону: — Вы поправитесь.

Магадон попытался поблагодарить, но его рот был слишком сухим.

— Нет нужды в словах, добрый сэр. Отдыхайте. Эврель — мой старый друг, и я счастлив оказать ему услугу, — сказал жрец. Затем искоса посмотрел на капитана. — Но, должно быть, он высоко вас ценит, если разбудил меня.

— Он спас корабль, — ответил Эврель. — И всех нас. Обычно я высоко ценю таких парней.

Несколько членов команды вне поля зрения Магадона выразили свое согласие.

Жрец кивнул, разгладил свой плащ, и сказал Эврелю:

— Береги себя, мой друг. Я возвращаюсь в постель. Да сохранит Валькур тебя и твоих людей.

— Спасибо, Риллон. Выпьем как-нибудь по кружечке.

— Конечно, — согласился Риллон.

Они пожали друг другу руки, и жрец ушел.

Эврель протянул руку Магадону и помог ему сесть.

— Я боялся передвигать тебя, пока рядом не будет жреца, — объяснил капитан.

Магадон понимающе кивнул. На его лице, шее, ушах запеклась кровь. Он стер её, как мог.

Подошли несколько моряков, чтобы поблагодарить проводника или дружески хлопнуть его по плечу. Магадон кивал им в ответ.

— Теперь ты их союзник, — сказал Эврель. — И мой тоже. Никогда не видел ничего подобного. Талос меня побери, надеюсь больше и не увидеть.

Магадон не знал, имеет капитан ввиду кракена, или то, как он переместил корабль, или первое и второе сразу. Он попытался сглотнуть и прохрипел:

— Мои друзья? Кейл и Джак?

Эврель помрачнел.

— Они так и не вернулись со дна.