Маска полуночи

Пробудившийся Источник отправил зов в небеса, по линиям Плетения, столь сильный, что Магадон понял — его почувствуют по всему Фаэруну. Это была всего лишь одна короткая фраза, на языке — древнем нетерезском — который Магадон узнал всего пару мгновений тому назад.

— Я здесь, — говорил зов. — Помогите мне.

Магадон не знал, кому было адресовано это послание — возможно, никому конкретному — и у него не было времени обдумать последствия.

Поток силы от пробудившегося Источника швырнул Магадона на колени. Проводник снял все ментальные преграды и принял все, что предлагал Источник. Открылись новые ментальные тропы; пришло понимание; осознание поразило разум, снизошло откровение. Магадон схватил свою голову и сжал ее, опасаясь, что череп разлетится на части. Изо рта доносились звуки — бессмыслица — но он не мог остановить их. За эти несколько мгновений он узнал о Незримом Искусстве, о себе больше, чем за всю жизнь.

Но ему нужно было больше.

— Дай мне все, — попросил он Источник, и был ошеломлен силой своего ментального голоса.

Источник ответил.

Энергия, что наполнила Магадона, была вдвое больше полученного им ранее. Разум охватило пламя. Жилы натянулись. Боль, будто кинжалом, ударила в череп. Кровь текла из носа, из ушей. Перед глазами все плыло. Лишь усилием воли он не потерял сознания. Несмотря на боль, он открылся энергии, пока Источник не отдал ему все, что мог.

Кристалл поблек, а Магадон начал светиться от силы, накопившейся в его разуме. Он был весь в крови, слюне и соплях. Ему было все равно. Он зарычал, и голос загрохотал над водой. Команда отвернулась от кракена, глядя на него. В широко открытых глазах были страх и изумление. Эврель что-то кричал, но Магадон не слышал его. Он слышал только гул в ушах и стук своего сердца. В это мгновение сила его разума превосходила даже Странника.

За спинами матросов он увидел надвигающуюся гору плоти, увидел, как приближается сияние Источника.

Магадон обратил взгляд вовнутрь и нашел свой ментальный фокус. Вместе с этим пришел покой. Магадон потянулся своим разумом так, как никогда не делал раньше. Когда его сознание расширилось, он осознал текучесть реальности, неопределенность исходов, взаимосвязи даже не между событиями — между возможными событиями. Он знал, что может влиять на эти возможности; знал, что может сделать маловероятное — даже почти невероятное — реальностью.

И по команде реальность подчинилась его воле. Перед самым носом судна возникла сверкающая золотом вертикальная линия. Она стремительно расширялась, пока не превратилась в овал больше корабля. Сияние всколыхнулось, успокоилось, и прояснилось — побережье, свет городского маяка, лес мачт и кораблей.

Селгаунтская бухта. Команда зашевелилась, побежала к носу, будто собираясь прыгнуть с корабля в портал.

Магадон направил свою волю и притянул портал к «Связующему Демонов».

Золотое сияние охватило корабль и команду. Яростный визг кракена последовал за ними. Прежде, чем магия подействовала, в судно ударило щупальце, заставив его накрениться. Матросы с криками посыпались на палубу.

Миг спустя «Связующий Демонов» мирно покачивался в водах селгаунтской гавани. Магадон, пошатываясь, закрыл за ними портал.

Отрезанный от Источника, он чувствовал невосполнимую утрату. Знание и сила покинули его, став столь же эфемерными, как сны. Он удержал, что смог, но этого оказалось разочаровывающе мало.

Моряки поднялись на ноги и стали оглядываться с потрясенным выражением. Один радостно закричал, за ним второй, третий. Скоро кричала вся команда, хлопая друг друга по спинам. Улыбающиеся лица повернулись к Магадону, и радость угасла. Он поднес руку к лицу. Ладонь осталась заляпана кровью. Глаза затуманились, и он упал.

Глава 14 Заклинание

Башня под ногами Востима содрогнулась от хлынувшей из семени силы. Его сыновья справились! Они посадили второе семя в покров Саккорса.

Сквозь хрупкое тело мага прокатилась волна ликования, которая могла бы заставить его плясать от радости, если бы не слабость. Лишь серьезным усилием воли он сдержал свои эмоции.

Скоро он получит Венец Пламени.

Востим был еще молод, когда они с отцом впервые ступили в тень Венца. В те времена он был сильнее, не таким чувствительным к свету. Он помнил запах ветра у воды, дуновение на своей коже, звуки поверхности, которые слышал собственными ушами. Востим с нежностью вспоминал те мгновения. Свет опалил кожу, но он выдержал; отец заставил выдержать. Отец хотел закалить Востима, научить его терпеть боль, и ради этого показал ему жизнь наверху, под солнцем.

Востим хорошо усвоил тот урок.

Он пришел к выводу, что недостижимых целей не существует, по крайней мере, для него, и собирался это доказать. Странник мог проследить свой жизненный путь до тех самых мгновений, проведенных с отцом под Венцом Пламени.

Так что будет только подобающе, если его жизнь закончится тем же самым событием. Он создаст Венец Пламени, усмирит его на целый день, а не на несколько кратких мгновений, и ступит в его тень, прежде чем умереть.