Маска призрака

– Этот посох был злом, – отозвалась Евангелина, медленно поднимаясь на ноги. – Что бы ни произошло, что бы ты ни задумала, его нельзя было использовать… и ты это знаешь.

Старая чародейка нахмурилась, но Евангелина различила в ее глазах сожаление. И вот Винн сдалась; гнев, переполнявший ее, разом испарился. Она, наверно, упала бы на колени, если бы не кинжал Коула, который по-прежнему был приставлен к ее горлу.

– Коул, – сказала Евангелина, – все в порядке. Можешь ее отпустить.

Он подчинился и тут же отскочил. Лицо его было мрачно.

– Я не убивал Фарамонда, – проговорил он. – Он умолял, чтобы я убил его. Он хотел умереть. Только я… не смог. Я знал, что Рис огорчится, и не хотел, чтобы он из-за меня снова попал в беду…

Коул невиновен, потому что он лжет… он виновен, потому что не убивал Фарамонда? Хотя и считал, что его следовало убить? Странным образом все это имело смысл. Евангелина вспомнила отчаянные мольбы эльфа, вспо-мнила, как было искажено страхом лицо, когда его уволокли храмовники. Если бы она очутилась на месте Коула и Фарамонд умолял оказать ему милость…

– Тогда кто же убил Фарамонда? – в смятении спросила Винн. – Ведь не сам же Лорд-Искатель.

– Почему бы нет? – возразила Евангелина. – Фарамонд был угрозой его власти. Как и Рис. Он однажды уже приказал мне убить всех вас. Помнишь?

Винн медленно кивнула… и отвернулась, не в силах смотреть им в глаза.

– Простите меня, – прошептала она. – Я чувствую себя так глупо. Просто… я все время думаю… что, если Рис мертв? Я столько пережила, столько выдержала… и чтобы теперь мой сын умер раньше меня?

– Он не умер, – вмешался Коул.

Винн потрясенно воззрилась на него:

– Что… что ты сказал?

– Рис ранен. Его бросили в темницы, но я не могу вывести его оттуда. В темницах сейчас слишком много храмовников. – Он помолчал, неуверенно глядя на обеих женщин. – Потому-то я и искал вас. Я не смогу помочь ему в одиночку.

– Зачем ты все это делаешь?

Коул поежился, как от холода:

– Рис всегда хотел мне помочь. Не знаю почему, но хотел. Все, что с ним случилось, вышло из-за меня. Я должен хоть что-то сделать.

Винн, долго не отрываясь, смотрела на него… а затем пристыженно покачала головой:

– Я просто старая дура. Я действовала не подумав; совершила все ошибки, против которых предостерегала других магов. Я… надеюсь, мальчик, ты сможешь меня простить. Тому, что я сделала, нет оправдания.

– Ты мать Риса, – просто ответил Коул. – Моя мать тоже пыталась меня защитить.

– И ей это удалось?

– Нет. Она умерла.

Лицо Коула исказилось от горя. Он попятился от Винн и Евангелины, оступился и ударился спиной о стену туннеля. Там он присел на корточки, уткнул голову между колен и накрыл ладонями затылок. Словно захлопнулся.

Евангелина опустилась на колени рядом, положила руку ему на плечо, зашептала ласковые, утешающие слова. Так ее успокаивал отец. Только однажды, когда умерла мать. Даже цепенея от горя, он не мог видеть, как страдает его дочь. Наверное, он тогда чувствовал себя таким же беспомощным, как она сейчас.

– Я… напала и на тебя, сер Евангелина, – проговорила старая чародейка. – У меня нет слов…

– Храмовники защищают магов, помнишь? – перебила ее Евангелина. – Даже от них самих. Я могу не верить в орден, но это не значит, что я перестала верить в то, ради чего он создан.

Винн поглядела на нее как-то странно, будто видела впервые.

– Кажется, я понимаю, что разглядел в тебе Рис.

– Просто спаси его.

Евангелина поднялась, и Коул тоже встал. Он вдруг снова сделался спокоен, словно и не было вовсе минутной слабости. И вновь его окружала стена, которую он же сам и возвел. Евангелине стало грустно, но здесь она ничего не могла поделать.

– Если мы хотим спасти Риса, – молвила она, – нам нужен разумный план. Мечась по башне в бестолковой ярости, мы ничего не добьемся. Надо проникнуть в темницы таким путем, чтобы на обратном пути нам не пришлось сражаться со всем Белым Шпилем.

– Я знаю такой путь, – заявил Коул.

Обе женщины ошеломленно воззрились на него.

– В Яме есть такие места, о которых никто не знает, – продолжал он. – Совсем древние. Кое-где стены обвалились, и там можно пробраться в катакомбы. Именно так я сюда и попал.

Евангелина улыбнулась: мысли ее уже мчались, обгоняя друг друга. Им, конечно, все равно придется справиться со стражей, которую Лорд-Искатель расставил в темницах, не говоря уж о тамошних смертоносных ловуш-ках. Но если они сумеют проникнуть в башню, не поднимая тревоги…

– Я знаю, что мы сделаем, – сказала она.

Рис закашлялся, и все тело пронзила нестерпимая боль. Новая порция крови хлынула в рот, и его затошнило от мерзкого железистого привкуса. Он сплюнул, и кровь тонкой струйкой потекла на каменный пол камеры. Рис повторил, но от этого усилия желудок свела болезненная судорога. Тогда он закрыл глаза и стал ждать, когда спазм пройдет.