Маска возмездия

Рейфу следовало спросить позволения, а не сообщать о своем намерении. Мэриэнн затаила дыхание в ожидании того, как ответит отец на эту дерзость.

К тому же она не забыла его приказание не покидать дом до свадьбы.

— Не думаю, что это возможно, — осторожно ответил отец. В его голосе совсем не было возмущения, которое он не стал бы сдерживать, если бы кто-то другой позволил себе подобное неуважение. — У Мэриэнн много хлопот перед брачной церемонией. Мы не хотели бы, чтобы она переутомилась.

— Безусловно. Но Мэриэнн в добром здравии, и прогулка в экипаже по парку едва ли может ее утомить. Вы сомневаетесь в моей способности защитить ее?

— Вовсе нет. — Отец улыбнулся так, словно Рейф отпустил какую-то им одним известную шутку. — Вы, мистер Найт, как и я, не из тех людей, которым можно с легкостью перейти дорогу. Я полагаю, вы станете прекрасным защитником для моей дочери.

«Как и я». Слова повисли в воздухе, словно оливковая ветвь, протянутая Мисборном. И в то же время сравнение не могло не возмутить Рейфа.

— Приезжайте в среду, мистер Найт. Мэриэнн станет вашей женой, и забота о ней ляжет на вас. До той поры она находится под моей защитой.

Мэриэнн услышала, как Рейф фыркнул.

— Я не нуждаюсь в защитниках, — вмешалась она. — Сама прекрасно могу защитить себя. — Однако мужчины не обратили на нее внимания. — Что касается прогулки по парку, мистер Найт, это было бы замечательно, но боюсь, завтра после полудня я буду слишком занята.

— Мистер Найт, не желаете ли выпить у меня в кабинете? Мы могли бы обсудить кое-какие планы в связи со свадьбой. — Мисборн улыбнулся, но улыбка вышла натянутой, и Мэриэнн заметила в его глазах какое-то странное выражение.

Она слегка двинула рукой и незаметно коснулась руки Рейфа кончиком мизинца. Взглядом, скользнувшим по нему, она умоляла его держаться в рамках приличий.

— В другой раз, Мисборн, — ответил Рейф. — На сегодня у меня уже есть договоренность о встрече. Желаю хорошего дня. — Отказ был смягчен поклоном. Мэриэнн понимала, что на эту уступку Рейф пошел только ради нее. — Леди Мэриэнн. — Он притянул ее к себе и поцеловал в губы. Поцелуй обжег губы, как огнем. Своим поведением он предъявлял Мисборну свои права на нее. Это был вызов и демонстрация права собственности одновременно. Отец наблюдал за происходящим потемневшими глазами, однако, к удивлению Мэриэнн, не сказал ни слова упрека. — До среды. — Рейф отпустил Мэриэнн и вышел из комнаты.

Отец молча посмотрел на нее.

— Папа, если не возражаешь…

Отец кивнул:

— Конечно, дорогая.

Будто ничего предосудительного не произошло.

Мисборн смотрел вслед дочери, выходившей из комнаты. Еще три дня — и она будет замужем. Нет худа без добра. Он хмуро улыбнулся. Кем бы ни был Найт, что бы он ни делал, Мисборна радовал поворот событий.

— В среду, уже через три дня, — шептал он про себя. Он знал, что не заснет, пока Найт не наденет обручальное кольцо на палец Мэриэнн, и она не окажется в безопасности, став его женой.

Теперь, когда Рейфа не было рядом, опасения насчет замужества охватили Мэриэнн с новой силой. У нее пропал аппетит, она едва прикоснулась к еде. Ночью не могла уснуть, беспокойно ворочалась и металась по кровати, не в силах унять мысли, хаотичным вихрем проносившиеся у нее в голове. Не помогла ни настойка валерианы, ни подсчет вдохов и выдохов. Что бы она ни делала в эти долгие ночные часы, все бесполезно. Когда она, совершенно измученная, наконец заснула, сон принес ей лишь кошмарные видения.

Она стояла в поле. Сверху нависало свинцовое небо. Ветер, завывающий, словно банши[2], нес пронизывающий холод, способный превратить в лед даже самые стойкие сердца. Перед ней возвышался одинокий холм, на вершине которого росло одно-единственное дерево с кривыми сучковатыми ветвями, похожее на демона из страшной сказки. Тусклый серый свет не давал ясно видеть. Пристально вглядевшись в дерево, Мэриэнн заметила движущуюся тень, при виде которой сердце сковал страх.

В отчаянной попытке предотвратить то, что должно было произойти, она побежала и стала карабкаться по крутому склону холма. Но мокрая скользкая трава под ногами, как огромная рука, тащила ее назад, а ветер колол лицо и ревел в уши. Она боролась изо всех сил, но к тому времени, когда ей удалось добраться до вершины, наступила ночь, и она больше ничего не видела. В тишине раздался принесенный ветром звук лопающейся веревки. «Рейф! — закричала она во сне. — Папа!» Но ответом ей были лишь удары грома, прокатившиеся по небу, и белые вспышки молний. На какой-то краткий миг вспышка выхватила из тьмы обмякшее тело человека, качавшееся в петле, свисающей с дерева. И как ни старалась Мэриэнн разглядеть его, не могла понять, кто это — Рейф или отец. Но это было уже не важно, она опоздала. Когда Мэриэнн проснулась, увидела склонившуюся над ней горничную, озабоченно разглядывающую ее мокрое от слез лицо.