Маска возмездия

— Пожалуй, нет. — Она рассмеялась, будто сама удивилась своему признанию. Потом, пришпорив лошадь, направила ее в сторону дуба.

Увидев, как она радуется, Рейф тоже засмеялся и галопом припустился вслед за ней.

Мэриэнн оказалась хорошим наездником, и состязание вышло нешуточным. Потом они осадили лошадей, давая им остыть, и еще какое-то время ехали шагом, болтая и смеясь. И только когда вокруг стало появляться все больше всадников, повернули в сторону дома.

В конюшне они спешились, осмотрели лошадей, сняли с них седла, привязали и почистили их. Для женщины, которой никогда прежде не приходилось заниматься такой работой, Мэриэнн училась быстро и с охотой, чем немало удивила Рейфа. Ее руки ловко и скоро управлялись с упряжью. К тому же она оказалась сильной для своего роста. Делала всю работу внизу, а Рейф вверху. Из них получилась отличная команда.

— Для женщины, которой не удалось выиграть скачки, ты выглядишь очень довольной, — сказал он, глядя на ее разрумянившиеся щеки, блестящие глаза и растрепанные кудряшки, соблазнительно выбившиеся из-под шпилек.

— Я чувствую себя такой счастливой.

Рейф рассмеялся:

— Думаю, ты могла бы выиграть, если бы не моя лошадь, которая выносливее твоей, и если бы не твое дамское седло.

Мэриэнн совсем оттаяла.

— Ты правда так считаешь?

— Я знаю, — ответил он.

Они пристально всматривались друг в друга, пока чувственная дрожь не охватила обоих. Все стихло. Доносился лишь отдаленный шум экипажей, крики торговцев и разносчиков, тихое ржание лошадей в стойлах.

Рейф протянул руку и убрал выбившуюся прядь с ее щеки, спрятав ее за ухо Мэриэнн.

— Полагаю, теперь ты хочешь получить обещанный поцелуй, — негромко сказала она.

— У меня сложилось впечатление, что тебе нравятся мои поцелуи.

— Да, нравятся.

Мэриэнн смотрела ему прямо в глаза.

Рейф не двигался с места.

— Но нас могут увидеть, — сказала она, понимая, что всего лишь ищет оправдание.

— Никто нас не увидит, Мэриэнн. Я же говорил тебе вчера, что Каллертон не вернется допоздна. И как тебе известно, здесь нет других слуг.

Неловкое напряжение росло.

— Рейф, — шепнула она, шагнув ближе, и потянулась к нему.

Когда их губы сомкнулись, он обнял ее и принялся целовать горячо и жадно, как хотел целовать прошлой ночью. Он любил ее губами и языком, дразня и покусывая, пока она не прильнула к нему, целуя крепко и страстно, не скрывая своего желания, своей жажды.

— Рейф, — снова произнесла она и нежно сжала зубами его нижнюю губу.

Он вытащил заколки из ее шляпы, снял ее и отложил в сторону. Потом принялся за ее прическу. Убрав шпильки, спутывал ее волосы, пропускал между пальцев длинные шелковые локоны, наматывал их на руку, наклонял ей голову, чтобы поцеловать шею, дотронуться языком до той нежной точки, где билась жилка так же сильно и часто, как у него. Страсть, поглощавшая их, стала требовательной, неистовой и томной от вожделения. Мэриэнн изогнулась, прижавшись к нему всем телом. Его член стал твердым и напряженным, угрожая вырваться наружу.

Он положил руку ей на грудь и даже сквозь плотную ткань темно-красной амазонки и все слои белья, укрывавшие тело, нащупал твердый сосок.

Когда Рейф сжал ее грудь, лаская, Мэриэнн застонала. Это был стон облегчения и желания, которое становилось все сильнее. Ее руки скользнули ему под фрак, прошлись по животу, легли на грудь. Она погладила шею, подбородок, потянула ленту из косички.

Рейф выпустил ей волосы и провел рукой вниз, остановившись на другой груди, лаская сосок через одежду, его рука скользнула по бедрам. Он привлек ее ближе к себе. Мэриэнн беспокойно застонала, словно не хотела, чтобы его ласки кончались. Рейф положил ей руки на ягодицы и, приподняв ее, усадил на край самодельного деревянного стола.

Ноги Мэриэнн раздвинулись сами собой, и Рейф встал между ними, почувствовав, как они обхватили его ноги. Рейф поцеловал ее еще крепче. Снова найдя ее груди, он пощипывал большими пальцами соски, пока дыхание Мэриэнн не сбилось, глаза стали черными, как ночь. Он еще шире развел ей ноги и прижался к ней.

Мэриэнн вздрогнула и, задохнувшись на вдохе, замерла. Потом, прервав поцелуй, отпрянула от него.

— Мэриэнн… — прошептал он, продолжая смотреть ей прямо в глаза. От возбуждения голос прозвучал глухо и хрипло. — Я дал тебе слово и не нарушу его.

— Но… — Она бросила взгляд туда, где их тела соприкасались.

— Мы полностью одеты, — ответил он. — Так оно и останется.

Их глаза снова встретились.

— Верь мне, — шепнул он.

Мэриэнн смотрела в его глаза, будто хотела проникнуть в самые потаенные уголки души.

— Да, — ответила она.

Рейф потянулся к ней, целуя снова и снова, пока не почувствовал, что напряжение, сковавшее Мэриэнн, отступило. Она прижала его к себе, и его руки опять легли ей на грудь, лаская. Потом Рейф обхватил ее руками, и она изогнулась, позволив ему целовать груди, как в день бала.

Он стал торопливо расстегивать высокий ворот плотной амазонки, вспоминая нежную прелесть ее грудей.

— Да, — вновь прошептала она, сильнее прижимая к себе его голову.