Маски времени

— А знаете ли вы, — сказал Вонан, — что в мое время понятия не имеют о ресторанах? Мы считаем неизящным обедать при посторонних. В Центре слишком часто приходится сталкиваться с незнакомыми людьми. Хотя в находящихся за его пределами районах все обстоит иначе. К незнакомым людям относятся дружелюбно, но никогда не станут есть в их присутствии, если не планируется вступить в сексуальный контакт. Обычно мы едим в сугубо интимных компаниях. — Он усмехнулся. — Это слабость с моей стороны — обедать в ресторане. Просто я считаю вас интимным кругом, и вы должны понять… — и он обвел рукой присутствующих, словно собираясь отправиться в постель даже с Ллойдом Колфом, если бы тот согласился. — Но, надеюсь, когда-нибудь вы доставите мне удовольствие пообедать в общественном месте. Наверное, вы наняли частное помещение, боясь затронуть мою чувствительность. Но я очень прошу позволить мне хоть раз преодолеть свою стыдливость.

— Восхитительно, — сказала сама себе Элен Эмсилвейн. — Табу на принятие пищи в общественных местах… Вонан, если бы вы побольше рассказали нам о своем времени! Нам интересно все!

— Да, — согласился Вонан. — Наше время… например, известно под названием «период Размаха»…

-..немного информации о биологических исследованиях…

-..проблемах психотерапии… основные типы психозов, например, касающиеся…

-..возможность обсудить с вами эволюцию лингвистики…

-..явление обращения во времени. А также информацию об энергетических систем… — Это уже был мой голос, прорвавшийся среди общего хора. Разумеется, Вонан никому ничего не ответил, потому что мы загалдели одновременно. Когда мы поняли, что творим, все вдруг резко замолчали. Наши надежды потерпели крушение в один момент. Все дни и ночи, проведенные рядом с Вонаном, он почти ничего не рассказывал о своей эпохе. Лишь порой бросал пару фраз. Каждый так и не получил ответа на свои вопросы.

Вопросы повисли в воздухе и в тот вечер. Мы молча поглощали такие деликатесы, как грудинка птицы феникс и антрекот из единорога, и прислушивались к более разговорчивому, чем обычно, Вонану. Время от времени он бросал фразы о привычках в еде в тридцатом столетии, и мы были благодарны тому, что узнали. Элен Эмсилвейн была настолько захвачена сложившейся ситуацией, что просто рыдала над редкостями, заполнявшими наши тарелки.

Когда настала пора покидать ресторан, мы снова оказались на грани катастрофы. Народ вычислил, где находился знаменитый человек, и собралась толпа. Кларику пришлось отдать приказ вооруженным парализаторами охранникам расчистить дорогу, и на какое-то время казалось, что оружие придется пустить в ход. Когда мы спускались из частного зала, к нам рванулись, по крайней мере, сто посетителей. Им очень хотелось увидеть и прикоснуться к Вонану-19. Я с тревогой смотрел на их лица. На одних были скептические выражения, на других — просто любопытство, но большинство смотрели с благоговейным страхом, что мы не раз наблюдали в течение прошедших недель. В них было не просто поклонение. Казалось, что люди изголодались по мессиям. Им очень хотелось упасть перед ним на колени. Они не знали его, но часто видели на экранах, и они тянулись к нему, словно пытаясь восполнить пустоту, существовавшую в их жизнях. А что он предлагал? Свое очарование, приятную внешность, волшебную улыбку и привлекательный голос? И свою необычность, потому что в каждом его слове и жесте сквозило что-то инородное. Меня это тоже привлекало. Но я был слишком близок к Вонану, чтобы преклоняться перед ним. Я знал о его колоссальной жадности, его императорском потворстве своим желаниями, о колоссальном аппетите ко всем видам плотских удовольствий. А когда мессия так неравнодушен к еде и собирает вокруг себя толпу горящих желанием женщин, то не очень-то хочется перед ним преклоняться. Тем не менее, я ощущал его силу.

Это даже влияло на мое мнение о нем. Сначала я относился к пришельцу скептически и враждебно, но постепенно я смягчился и добавлял ко всему, относящемуся к нему, дополнительный оборот «если он настоящий». На мое мнение повлиял не столько результат анализа крови, сколько поведение самого Вонана. Я мог без труда начать верить, что он не мошенник, а действительно посланник из другого времени, но этому мешала моя специальность. Я все еще считал это физически невозможным, хотя где-то в глубине души сомневался. Хотя меня было нетрудно поймать на крючок внутренней силы Вонана, и я понимал, что чувствовали люди, толпившиеся вокруг и протягивавшие к нему руки.