Масло

Я лгала Рике, когда рассказывала о своей семье. На самом деле мои родители были очень дружными, романтичными и любящими. Да, всеми домашними делами у нас занималась Тадзима, но я принимала это как данность и нисколько не переживала из-за того, что не знаю вкуса маминой стряпни. Мы часто ели всей семьей в дорогих ресторанах, а по праздникам Тадзима готовила нам роскошные пиры. Воспоминания об этих совместных трапезах наполнены счастьем и светом. Наша семья жила богато и беспечно, никому не нужно было приносить себя в жертву ради чего-то, поэтому и дом был полон улыбок. Я училась в самой престижной в городе школе для девочек и занималась во всевозможных кружках. Также я снималась для рекламных постеров папиного отеля, а лучший номер-люкс в нем назывался моим именем. Родители гордились мной — смышленой и послушной, хотя сейчас я думаю, что их отношение было похоже на любовь к милому питомцу. Мама с папой поженились еще студентами, поэтому были моложе, чем родители большинства моих одноклассников. Они были похожи на влюбленную парочку — юные, красивые… Я ужасно ими гордилась.

Как-то весной, когда я училась в первом классе средней школы, по пути из музыкальной школы я заметила, как отец прогуливается в парке с молодой сотрудницей отеля. Мысль об отцовской неверности мне и в голову не приходила, но из детского озорства я попыталась проследить за ними — правда, почти сразу потеряла из виду… Однако этот случай никак не выходил из головы, и, отчаянно робея, я рассказала о нем маме. Она нисколько не смутилась и объяснила с улыбкой: «Папа хорошо умеет слушать и давать советы, поэтому наши сотрудницы часто просят его о помощи. Он всегда таким был, еще с университетских времен. Меня это совсем не беспокоит». Но мне папина доступность и мамина реакция показались странными. Такое чувство неправильности, неестественности, как бывает, когда в еду попадает песок и начинает скрипеть на зубах.

Я прекрасно ладила со всеми в школе, но по-настоящему близких друзей, с которыми можно поделиться тревогами, у меня не было. Отчасти потому, что моими лучшими друзьями были родители и у меня не было нужды искать кого-то еще за пределами семьи. Кроме них я только с Тадзимой могла поговорить обо всем на свете. Однако, когда я и ей рассказала о том, что я видела, она впервые в жизни попыталась уклониться от разговора с неловкой фальшивой улыбкой.

Сдаваться я не собиралась и принялась следить за отцом, наблюдать за матерью и продолжать расспрашивать Тадзиму. И наконец заметила то, чего в упор не видела прежде.

В тринадцать я вообще на многое стала смотреть иначе. Сейчас я понимаю: именно в переходный возраст расцвели как мои сильные стороны, так и недостатки. Маниакальная старательность, наблюдательность, стремление к знаниям… И сила воли, позволяющая справляться со всем в одиночку.

Как оказалось, и у мамы, и у папы было несколько любовников на стороне — и об этом все знали. Родственники, сотрудники отеля… Даже случайные знакомые. Такая специфическая модель семейной жизни практиковалась в семье еще с дедовского поколения. Среди любовников родителей были добрые дяди и тети, которые всегда мило общались со мной, приходя в гости.

И вот летом после второго класса средней школы я завела с родителями серьезный разговор: заявила, что знаю об их неверности друг другу. Поначалу они упорно все отрицали, но когда я предъявила им фото с доказательствами — тут же замолкли. В глазах засветился страх перед незнакомой стороной собственной дочери — казалось, они смотрят на чужого человека. Потом на меня еще много раз так смотрели… А вчера я прочла этот страх в глазах Рики, лучшей подруги. Значит, скоро наши пути разойдутся.

«Я по-настоящему люблю только твою маму. И мама тоже любит лишь меня», — принялся объяснять отец таким тоном, словно растолковывал малышу-трехлетке что-то сложное для понимания. Но ведь правда была за мной! Какая же это любовь? Такие отношения, как у них, разве что сожительством назовешь. Или взаимовыгодным сотрудничеством. Я продолжала наседать. Все это время мама страдальчески смотрела в окно, словно несчастная жертва нападок. Тонкая, хрупкая — фарфоровая статуэтка. Тогда ей было примерно столько же, сколько мне сейчас, и внешне нынешняя я ужасно на нее похожа. Характер у нее скучный до невозможности, без капли страсти — благодаря этому она никогда ни с кем не ссорилась. Просто не способна была на спор или ссору.

«Понимаешь, любовники нужны нам с мамой, чтобы всегда оставаться дружными и любящими, словно молодожены. Я понимаю, это отличается от других семей… Но ты же у нас умница, Рэйко, я уверен, ты понимаешь — у взрослых свои обстоятельства. И семьи бывают очень разными».