Масонство и закон

В основе всех исследований масонского общего права лежит понятие ландмарок в изложении Маккея. Мы можем допустить, что не более трети из его двадцати пяти ландмарок следует принять как таковые. Тем не менее, ему удалось чудесным образом указать на важные элементы общепринятой масонской практики. Все, что было сделано с тех пор, было сделано в свете его определения, а по ряду пунктов он сказал все, что следовало сказать. Следовательно, наиболее эффективный способ трактовки масонского общего права – это взять его список ландмарок и разобрать его по порядку, разъясняя те положения, которые кажутся нам скорее доктринами или обычаями нашего общего права, тем самым демонстрируя, что их нельзя квалифицировать как ландмарки.

Д-р Маккей первой указывает ландмарку о способах взаимного опознания. По его словам, это самая законная и неоспоримая ландмарка. Вот что он пишет: «В них [способах опознания] не допускаются никакие изменения; и если когда-либо они и подвергались изменениям или дополнениям, зло от такого нарушения древнего закона всегда впоследствии становилось явным». Действительно, на первый взгляд, ничто не может считаться для нас более фундаментальным. И все же масонская история заставляет нас и здесь задуматься.

Во-первых, существует версия Престона о причинах «великого раскола» в масонстве XVIII века. Даже если мы не принимаем ее – а я так понимаю, Гоулд доказал, что мы и не обязаны, – все равно она важна для понимания путей развития рассматриваемого нами важного масонского элемента. Версия Престона гласит, что в результате разоблачения масонских ритуалов в книге Причарда «Масонство в разрезе» изменился способ сообщения «тайн степеней», так что священные и проходные слова степеней Ученика и Подмастерья поменялись местами. Это изменение, по его словам, произошло в 1739 г. Но существуют и довольно убедительные доказательства того, что постановление Великой ложи «Современных», о котором пишет Престон, якобы включавшее в себя это изменение в 1739 г., в действительности вышло 1737 г., и само описание изменений у Дермотта и Престона, то есть поколение спустя, по-видимому, восходит к двум основным источникам: 1) переход от двухстепенной к трехстепенной структуре, определенно состоявшийся в 1738 г., что стало причиной обширного недовольства масонов того времени, равно как и бунтарского возникновения Великой ложи Всей Англии в 1739 г.; 2) свидетельство об одном «диком» ритуале 1766 года, одном из множества поддельных ритуалов и «разоблачений», на которые было богато десятилетие с 1760 по 1770 гг., где утверждалось, что изменение в него было внесено вследствие разоблачения масонства у Причарда. Автор свидетельства знал, что порядок слов у Причарда и у Великой ложи Англии – разные. Ну и конечно, Причард не мог ошибаться! То, что книга Причарда оказала значительное влияние на масонский ритуал, – несомненно, важный и примечательный факт, демонстрирующий, насколько разнообразным и изменчивым было масонство того времени. Вывод о том, что порядок слов 1737 года оставался неизменным у «Современных» вплоть до заключения ими союза с «Древними» в 1813 году, на первый взгляд, может показаться подтверждением точки зрения Маккея. Но как нам поверить в это, если мы понимаем, что преобладающий ныне порядок слов отличается от порядка 1737 года и что с 1747 по 1813 год в Англии существовали две разные системы опознания?

Далее, нас просят не быть догматиками и принять как должное, что в разных частях света употребляются разные слова-заменители, из которых определенные, возможно, восходят к масонам-якобитам первой четверти XVIII века. Даже если мы не принимаем ту точку зрения, что «макбенах» значит «благословен сын» (мак-бенах) и подразумевает личность Претендента[70], то все равно преобладание этого слова в ряде стран возлагает тяжкое бремя доказательства на всех тех, кто отстаивает незапамятную древность и универсальность наших нынешних способов опознания. Если же предположить, что здесь мы имеем дело с непреднамеренным искажением восприятия на слух, аналогично именам «Питера Говера» (Peter Gower) и «Наймуса Грека» (Naymus Graecus)[71], то поместив наше собственное слово-заменитель из четырех слогов (которые произносятся как три) рядом со словом «макбенах» и таинственным «мохбин» из старинных рукописей оперативных времен, мы вполне можем задаться вопросом, есть ли у нас что-то большее, чем попытка «ивритизировать» некое безнадежно искаженное, фактически утерянное слово, или просто попытка кого-то из XVIII века придумать слово, достойное такого священного употребления. Во всяком случае, такие размышления наводят меня на мысль, что с провозглашением ландмарок нужно быть поскромнее. Возможно, членская карточка[72] или квитанция об уплате взносов, которые теперь требуют от посетителя в ряде юрисдикций, не так уж противоречат фундаментальным принципам, как утверждалось ранее.