Масоны

Тулузов некоторое время соображал.

- А как же ты разыскал Валерьяна Николаича? - спросил он.

- Разыскал я, почесть, и сам не знаю как, - отвечал Савелий не совсем охотно.

- Ты, пожалуйста, говори Василию Иванычу все, что и мне говорил, сказала ему Катрин.

- Говорить тут, сударыня, особенно нечего, - продолжал Савелий. - Я, слышучи, что Аксинья сбежала из дома и приехала в Петербург, первоначально пошел к генералу Сквозникову...

- К какому это генералу Сквозникову? - остановил его Тулузов.

- К генерал-ахитектору, - отвечал, не запнувшись и не без важности, Савелий.

- Что же это за должность такая генерал-архитектор? - поинтересовался Тулузов.

- По дворцовой части они служат... Я им доложил, что вот так и так!.. "Ах, говорит, братец, на тебе записку, ступай ты к частному приставу Адмиралтейской части, - я теперь, говорит, ему дом строю на Васильевском острову, - и попроси ты его от моего имени разыскать твою жену!.." Господин частный пристав расспросил меня, как и что, и приказал мне явиться к ним дня через два, а тем временем, говорит, пока разыщут; туточе же, словно нарочно, наш один мужик встретился со мной в трактире и говорит мне: "Я, говорит, Савелий, твою жену встретил, идет нарядная-пренарядная!.. Знать, у кого-нибудь в кормилицах живет!" - "Ты где же, говорю, ее встретил?" - "На Песках, говорит, вышла из дома, что супротив самых бань"!.. Я опять к господину приставу Адмиралтейской части, объяснил ему. "Ну, говорит, значит, мы ее найдем!.. Приходи ты опять дня через два!" Я пришел. "Жена твоя, говорит, живет в квартире отставного поручика Ченцова, и мы по твоему прошению заарестовали ее: она призналась, что твоя жена... Хочешь, ты ее возьми на поруки; хочешь, мы ее отправим по этапу!" Я пожелал ее себе взять.

- А Валерьяна Николаича ты видел? - спросил Тулузов.

- Никак нет-с! Я к ним даже и на квартиру не ходил, - отвечал Савелий, - а привез только сюда хозяйку мою, и теперь я ожидаю защиты от вашей господской власти!.. Где ж нам ее стеречь?

- Стеречь и мы ее не можем! - проговорила Катрин.

- Как же нам, сударыня, быть после того? - произнес явно грубым тоном Савелий.

- Ты там как знаешь будь, - перебил его строго Тулузов, - а мы вот повидаем твоего отца, который поумнее тебя, и с тем рассудим, как лучше распорядиться.

- Это-с как вам угодно, а я только к тому говорю, что при жене жить не стану, чтобы ее беречь; пусть тот же родитель мой будет ее стражем!

- Устережем и без тебя! - отозвался Тулузов.

- Сделайте милость! - сказал Савелий и, по приказанию Екатерины Петровны, удалился.

Она же, оставшись с Тулузовым вдвоем, сообщила тому боязливым голосом:

- Кроме этого грубияна, я от Валерьяна получила письмо, которое я не знаю в какое ставит меня положение. Нате, прочтите!

Тулузов стал было про себя читать письмо.

- Читайте вслух, тут каждое слово важно!

Тулузов начал читать письмо вслух:

- "Катрин! Вы когда-то говорили мне, что для меня способны пожертвовать многим, - Вы не лгали это, - я верил Вам, и если, не скрою того, не вполне отвечал Вашему чувству, то потому, что мы слишком родственные натуры, слишком похожи один на другого, - нам нечем дополнять друг друга; но теперь все это изменилось; мы, кажется, можем остаться друзьями, и я хочу подать Вам первый руку: я слышал, что Вы находитесь в близких, сердечных отношениях с Тулузовым; нисколько не укоряю Вас в этом и даже не считаю вправе себя это делать, а только советую Вам опасаться этого господина; я не думаю, чтобы он был искренен с Вами: я сам испытал его дружбу и недружбу и знаю, что первая гораздо слабее последней. На днях Тулузов сыграл со мной ужасную вещь: он напустил на меня мужа Аксиньи, которую я, каюсь, чтобы спасти от ссылки, увез с собою при отъезде моем в Петербург".

- Я напустил Савелья, тогда как я и не знал ничего! - произнес Тулузов, остановившись на мгновение читать, и потом снова продолжал:

"Муж Аксиньи отнял ее у меня, а это все равно, что отнять жизнь у меня! Вы сами, Катрин, знаете и испытали чувство любви и, полагаю, поймете меня, если я Вам скажу, что во взаимной любви с этой крестьянкой я очеловечился: я перестал пить, я работаю день и ночь на самой маленькой службе, чтобы прокормить себя и кроткую Аксюту. Мне еще в молодости, когда я ездил по дорогам и смотрел на звездное небо, казалось, что в сочетании звезд было как бы предначертано: "Ты спасешься женщиной!" - и прежде я думал найти это спасение в моей первой жене, чаял, что обрету это спасение свое в Людмиле, думал, наконец, что встречу свое успокоение в Вашей любви!"

- Вот уж я уверена, что от любви моей он никогда ничего не ожидал, кроме денег, - заметила грустным голосом Катрин.

- Конечно, - подтвердил с усмешкою Тулузов, - и вообще все письмо есть пустословие и ложь.

- Нет, тут не одно пустословие, - возразила Катрин, - дальше вы увидите, есть и более серьезные вещи.

Тулузов снова стал продолжать чтение письма: