Масоны из провинции

— Ваше благородие, только вы, только на вас уповаю, губят, грабят, ой ратуйте.

Их благородие покосился на трактирщика, посмотрел на толстяка, подошел к тому, ухватил за руку и потащил к бедке.

— Я тебя… — пьяный пытался вырваться, махал руками, казалось что он не понимает что происходит.

— Молчать! — рявкнул стройный, да так, что Сергей дернулся. — Ану пшел. — зло прошипел он.

— Понял. — тут же утихомирился толстяк и поплелся к повозке, сел на сиденье, и уже через минуту они отъехали от трактира.

Сергея очень заинтересовало увиденное.

— Кто это был? — спросил юноша у Алексей Николаевича.

— Не знаю. — честно признался мужчина. — Соломон Яковлевич, доброго дня, драгоценнейший! — Алексей Николаевич от души приветствовал толстенького, низенького мужчину в ермолке, лапсердаке, жилете, длинных, грязных гольфах и калошах.

— Алексей Николаевич! Давненько я вас не видел. Как вы? Как здоровьечко? — Соломон Яковлевич пожал своею пухлою ручонкой жилистую ладонь генерала.

— Все добре, дай бог! Нам бы ваших красавиц, скрыпалей, и дудочников. На эту субботу.

— Ну, на субботу. — хитрый коротышка сложил нижнюю губу поверх верхней, закинул руки за спину и начал раскачиваться вперед-взад, а его пейсики прыгали в такт покачиваниям. — На субботу. — повторил он. — Нет ну в субботу. — он смотрел куда-то в пол и делал вид что о чем-то задумался. — Вы знаете субот…

— Плачу как обычно, с премией, и карету мы пришлем.

— А, в эту субботу! — заулыбался шинкарь. — В эту милости прошу. Сонечка! — писклявым голосом прокричал Соломон Яковлевич.

— Ой, да шо вы кричите! Я ж вам не глухая! — из темноты трактира появилась стройная, красивая девушка с зычным голосом.

— Вот, Алексей Николаевич. — Соломон поклонился и обоими руками показал на своего гостя.

— Я же сказала, вижу, не глухая. — сердитым голосом отрезала девушка, потом мило улыбнулась Алексей Николаевичу. — Доброго дня.

— Иди буди своего пьяницу, вам работа есть!

— Папа! Работа на субботу!

— Может до субботы хоть отойдет! — Соломон Яковлевич поймал на себе гневный взгляд дочери, поднял руки вверх, и ушел со словами. — Я я шо, а я ничего, я так тут.

— В какое время? — Сонечка мило улыбалась Алексей Николаевичу.

— К утру прибудут кареты, а вот и задаток. — он передал девушке тугой пакет перевязанный ниточкой.

— Передайте Раисе Петровне, что будет лучшая программа!

— Сонечка, душенька, а что за господ мы видели? — вспомнил мужчина вопрос Сергея.

— Пьяный — полицмейстер, а второй — Гурин.

— Гурин, Гурин, — пытался вспомнить генерал. — Губернатор?

— Куда там! Берите выше! — она посмотрела по сторонам, потом, широко раскрыв глаза, шепотом, добавила. — Охранка. — и уже нормальным голосом предложила. — Кваску? — и Сонечка мило улыбнулась.

Выпили свежего квасу, распрощались с милой девушкой и вышли наружу.

— Охрим, на Припортовую, к почте.

Четверка быстро потащила карету в заданном направлении. В редакции, которая располагалась в одном здании с почтой, Сергей забрал свой гонорар, отослал письма родителям, письмо в котором сообщалось о помолвке было отдельно и шло спецзаказом. У почты Сергей увидел карету запряженную восемью лошадьми, и ему показалось что в нее садился знакомый ему человек, только кто, он вспомнить сразу не смог. Артур! Сергей аж обернулся, но возница уже тронул вожжами, и экипаж, набирая скорость, понесся по мощеной дороге, грохоча колесами по брусчатке. Нет, это вряд-ли, они в Европе сейчас.

— Справился? — Алексей Николаевич ждал юношу у кареты. — Пойдем пройдемся, тут лавочка есть недалеко, гостинцев купим.

Такой магазин Сергей видел впервые, жемчуга, янтарь, агаты, гранаты, и еще бог знает что. А рядом халва, карамели, конфеты, сушеные фрукты и орешки в меду. Хозяин лавки турок, но по-русски говорит ловко.

— Возьми это, этих дай дюжину, тех штук десять, Олечке вот это нравится, а ты запоминай. — командовал Алексей Николаевич показывая на каменья и на сладости. — Женщины, они как вороны, любят все сладкое и блестящее. — со знающим видом говорил мужчина.

Сладости турок упаковал в красивую коробку синего цвета из грубой бумаги, а камешки в отдельных два мешочка, сшитых из розового шелка, с бантиками и перевязанные золотыми шнурочками. На одном мешочке он быстро вышил «Р», на другом «О».

— Вот теперь и до дому ехать можно. — с довольным видом заключил Алексей Николаевич. — Охрим, провези нас по набережной, а потом гони домой!

Красив Днепр, закатное солнце залило реку кровавым багрянцем, казалось это кровь веков, ушедших лет, теперь текла в одно большое море вечности, навсегда унося и свои, и чужие тайны.

* * *

— Так как ты выбрался? — Сергей первым нарушил молчание.

Как только экипаж вышел из города, возница остановил лошадей, зажег фонари и продолжил путь. Алексей Николаевич засветил маленькую лампадку, прикрепленную к стенке кареты, и та обдала пространство вокруг себя тусклым светом, оставив углы во власти сумерек.