Mass Effect. Восхождение к звездам. История создания космооперы BioWare

Он появляется внезапно, его гигантский силуэт похож на силуэт Жнеца. Шепард оказывается лицом к лицу с Левиафаном, представителем древнейшего вида в Млечном Пути. Он общается ментально, используя образы тех, кого он контролировал в прошлом. Левиафан признает, что капитан особенный(ая), что его (ее) победы над Властелином и Коллекционерами – не просто удача. Затем он рассказывает ему (ей) настоящую историю. Впервые за миллионы лет органическое существо узнает самые древние секреты галактики. Левиафан рассказывает ему (ей), как он и его раса без особых усилий контролировали космос с помощью органических существ, которые, находясь под их игом, поклонялись им. Он объясняет, что эти расы в конечном счете неизбежно уничтожались машинами, которые они же сами и создавали. Таким образом, они построили Разум с единственной целью – сохранить всю жизнь в галактике. Шепард узнает, как Разум обратился против своих создателей и сделал из Левиафана первого Жнеца – Предвестника. Капитан спрашивает у него, как они могли совершить ту же ошибку, что и низшие народы, которых они хотели защитить. Левиафан отвечает, что на их уровне бытия – когда все, что существовало в космосе, принадлежало им и могло быть изменено в соответствии с их потребностями – эти соображения не имели значения. Разум был таким же инструментом, как и все другое. И он по-прежнему выполняет свою задачу: пожинать жизнь и делать из нее новых Жнецов. Для него сама эволюция стала инструментом, которому помогает создание ретрансляторов, а вся галактика – бесконечным экспериментом.

Левиафан не хочет вмешиваться. Для него существует только Жатва, а ее циклы будут повторяться. Тем не менее Шепард пытается убедить его, заставив признать, что этот цикл отличается от других и у них есть шанс завершить проект «Горн». Существо говорит, что наблюдало, как другие народы пытались построить Горн, но никто его так и не завершил. Левиафан признает, что Шепард представляет собой аномалию и что у этого цикла может быть шанс. Кроме того, теперь Жнецы знают, где он находится, поэтому ему будет труднее оставаться в стороне.

Он соглашается, и вокруг него появляются его сородичи, настоящие подводные глыбы. Левиафаны хотят выжить и достичь цели – для этого они ждали в тени миллионы лет – показать отважившимся вторгнуться на их планету Жнецам свое превосходство, а те должны заплатить дань своей гибелью.

Шепард возвращается на поверхность благодаря энергии, оставшейся в двигателе робота, и его (ее) чуть было не убивают войска Жнецов. Тогда активируются артефакты Левиафана: под их контролем машины разрывают друг друга. Подлетает «Нормандия» и забирает капитана. Но с небес спускается корабль Жнецов, готовящий луч, который взорвет корабль[109]. Левиафаны снова используют свою контролирующую силу, и Жнец обрушивается в океан, став совершенно неподвижным по одной лишь воле Левиафанов. Если бы их было больше, война, безусловно, была бы намного проще…

Как сказал адмирал Хакет во время беседы в зале совещаний, это открытие является одним из крупнейших за всю историю: оно представляет историю рас Млечного Пути в совершенно новом свете. Ошибка Левиафанов лежит в основе исчезновения десятков тысяч цивилизаций… Однако у них наконец есть шанс покончить с Жатвой. Их не интересуют органики, но сами они хотят выжить и верят, что у них наконец-то есть шанс уничтожить заклятых врагов.

До финального штурма еще несколько дней. Чтобы подготовиться к нему, адмирал Хакет дает Шепард(у) и его (ее) команде довольно конкретный и не подлежащий обсуждению приказ – отдохнуть.

Атака клона