Массажист

Они сидели, прижавшись друг к другу, и глаза Н. тихо закрылись, зрение ему сейчас только мешало. Присутствие Сэнсея уже не имело значения – Н. был занят делом.

Он подумал еще, что однажды все это расскажет Соледад, объяснит ей про металлические нити, но не в следующую встречу – потом, когда они действительно будут вместе. И одновременно ощутил руку девушки, скользнувшую у него за спиной.

Теперь они уже откровенно обнимались при всем честном народе. Здесь это было в порядке вещей, никто не обращал на них внимания, никто и не заглядывал под стол, чтобы удостовериться в тесном союзе их бедер – предвестнике несколько иного союза.

Ночь дошла до своего пика, перекатилась, как через перевал, и стала понемногу таять. Люди поднимались из-за стола, осознав необходимость хоть немного поспать. Сэнсей подрядился подвезти до дома рыженькую красавицу и ее подругу. Реконструктор Торин отправился ночевать в мастерскую, где у него за верстаком был диван, ролевик Даэрон забрался в гардероб и смастерил себе ложе из эльфийских плащей. Н. и девушка остались за столом одни.

Они поцеловались.

Это был совершенно ненужный поцелуй, но он зрел, зрел и созрел.

Н. чувствовал: девушке необходима помощь, и половина горя в том, что ее тело вообразило себя ненужным. Вторая половина сидела где-то в голове, спрятавшись и окопавшись, но Н. насчет нее не сильно беспокоился – тут и с первой поди разберись…

Он уже спешил на помощь, он уже касался пальцами худенького тела, словно спрашивая: вот тут ты себе не нравишься, вот тут? И, короткими движениями то собирая плоть в горстку, то разглаживая, лепил нечто иное – сперва оно удерживало форму лишь мгновение, пока пальцы, отлетевшие от кожи, зависали в воздухе. Затем – и это исполнило его душу радостью – преображение плоти под пальцами стало более надежным, тело запоминало науку.

– Не смей больше так думать о себе, – говорили телу пальцы. – Вот она, твоя красота… не поддавайся унынию, уныние – не для тебя…

– Но это красота внешняя, – возражало тело. – И уродство было внешним, тем, которое успешно прячется под одеждой. А я боюсь другого и плохо думаю о другом. Я знаю, что не умею брать и давать, вот в чем моя настоящая беда.

– Но сейчас ты берешь? – спрашивали пальцы. – И вот сейчас берешь? Не бойся, я ничего не попрошу взамен, это подарок…

– Да, я беру, но мне даже неловко, – смущенно отвечало тело. – Я тоже хочу подарить… Возьмешь?

– Возьму…

Глава десятая

Маша понимала, что такие, как Георгий, на дороге не валяются. И прикармливала его как только могла. Соледад должна была соблюдать гордость известной певицы и просто красивой женщины, а вот Маша, поскольку роман с Георгием ей не грозил, могла резвиться напропалую.

Как всегда, она подставила сильное плечо и взяла на себя техническое обеспечение этого романа. Она придумывала мелкие просьбы, с которыми обратиться к Георгию, чтобы потом пылко благодарить, она зазывала его на ужины и стряпала, по его уверениям, лучше любого ресторанного шеф-повара. На поверхности были комплименты, но в глубине – знание: они были устроены одинаково, нуждались в одинаковой пище для своей брони и ощущали, как их тела превращаются в две непобедимые крепости. Вот только Георгий был куда более мощной крепостью, приспособленной не только для обороны.

Он сдержал слово – нашел спонсора и договорился со студией. Соледад напела сколько требовалось романсов, потом за дело взялись профессионалы. Георгий вызвонил какую-то странную женщину, одетую на шутовской манер – во все цвета радуги. Женщина пришла, представилась специалисткой по организации презентаций и расписала такое всенародное событие, что Соледад и Маша в ужасе переглянулись. Но Георгий, которому рассказали про запредельную глобальность его затеи, только посмеялся.

– Весь город должен на ушах стоять, а иначе и связываться не стоит, – сказал он.

– Но она с нас запросит Бог весть сколько денег, – возразила Соледад.

Георгий поморщился.

– Вы еще не поняли одну простую вещь. Чем круче презентация, тем больше фирм захочет на ней засветиться. Но не бесплатно же! Ваш праздник оплатят совсем другие люди.

Соледад вздохнула с облегчением: ей не хотелось, чтобы Георгий вкладывал в эту затею свои деньги. Он и так много для нее делал, в ответ не требуя практически ничего.

Он приходил на ее концерты, где для него всегда оставлялось место в первом ряду, приносил цветы – уже не такие вызывающе дорогие букеты, как в первый раз, но весьма достойные. Когда она выезжала на гастроли, – он отправлялся следом. Правда, как-то так получалось, что на телеэкранах и на газетных снимках они оказывались вместе – красавица певица, которую тележурналисты уже назвали хрустальным голосом России, и солидный мужчина у нее за спиной, стоящий так, что всем сразу понятно: он эту женщину в обиду не даст.

Пресса словно сговорилась – отказ Соледад остаться во Франции преподнесла словно подвиг, достойный ордена. К этому явно приложил руку Георгий, хотя и отнекивался. Он вообще от многих вопросов умело уходил.