Массовая литература XX века: учебное пособие

Эти примеры еще раз доказывают, что упрощение и ориентация на среднюю языковую семиотическую норму определяют особенности дискурса массовой литературы. Разнообразие массовой литературы – это не только разнообразие социального воображения и самих типов социальности, но и довольно точное отражение процессов, происходящих в обыденном языке. Расшатывание языковых норм, типичные ошибки – все это обнаруживается в массовой литературе. При этом если более качественная литература представляет отклонения от нормы как объект рефлексии или игры, то литература низкого уровня тиражирует типичные речевые нарушения. Ср., например: «Когда Варвара была уже в двери, эта самая дверь распахнулась и влетел шеф – весь порыв, свежесть, утренний бриз. Светлое пальто до пола, сияющие волоса надушены и уложены, костюм по-весеннему светел и нов.» (Т. Устинова. «Подруга особого назначения»); или: «Архипов налил воды в чайник и оценил запасы еды, которые давно не пополнялись. Были несколько яиц, сморщенный от долгого лежания толстый стручок красного перца. Банка неопределенных грибов и пакет молока.» (Т. Устинова. «Пороки и их поклонники»); или: «Зато я прекрасно помнила, как я проснулась в кровати в залитой солнцем комнате, в крохотной квартирке Серети Скворцова на улице Риволи, и сладко потянулась созерцая моего мужа, что дрых рядом со мною, что называется, без задних пяток» (Е. Благова. «Кровавая палитра»).

Как уже отмечалось, массовая литература неоднородна.

С одной стороны, это книги, ориентированные на достаточно примитивное сознание, на нерефтектирующую личность и воспроизводящие речевое поведение массового читателя. С другой-это литература для интеллигентного читателя, который обращается к ней для отдыха, осознавая место читаемых текстов в литературном процессе. Предметом иронического текстового комментирования нередко выступает закрепленное в языке (или индивидуально понимаемое) соотношение между формой и содержанием языковой единицы, которое автор уточняет или оценивает, выражая субъективное отношение к способам отражения действительности.

Объектом рефлексии в современных текстах становятся заимствования, субстандартная лексика, окказиональные номинации, языковые вкусы и языковая мода. Приведем пример, в котором состав перечислительного ряда конденсирует многие социально престижные номинации, иронически представляющие лексикон «нового русского»: «Борис Бескер мысленно загибал пальцы: система скидочных тарифов на авиаперелеты, накопительные дисконтные карты, система кредитования жилья, еда, не содержащая холестерина, волшебные поливитамины и антиоксиданты, мода с ее узким или широким решением талии, экологически чистые технологии изготовления стелек» (М. Голованивская. «Состояние: Московский роман»).

Общей чертой, объединяющей произведения, созданные в русле массовой литературы, является стремление их авторов погрузить читателя в стихию живой речи. Интенсивное речевое снижение, повсеместная актуализация молодежного жаргона, а также жаргонов криминальных сообществ обнаруживаются не только в авторской, но и в персонажной сфере. При этом осуществленный выбор сниженной лексической единицы получает нередко эксплицированную автором текстовую интерпретацию.

Ограниченность языка в сочетании с претензией на стилистическую изысканность можно обнаружить в следующих примерах: «А это кто?» – требовательно спросил Алешка, указуя измазанным в варенье перстом на бородатого громилу в потрепанной джинсовке» (Е. Благова. «Кровавая палитра»); или: «И я терпела ненавистную гостиницу поелику возможна» (Е. Благова. «Кровавая палитра»); или: «Я прибавил к своим победам еще одну маленькую, но внушительную викторию» (Л. Гурский. «Спасти президента»).