Мастер дымных колец

Соня резко выдернула руку. Перед отъездом она побывала в Раздольном и забрала остатки своих скудных вещей. Захватила и это платьице. Может быть, подумала она, и отодвинулась еще дальше. Потом встала, слегка качнувшись, не нагибаясь, надела туфли. Постояла, будто его разглядывала, потом повернулась спиной и застыла, глядя в стекло. Прошла неопределенная минута, другая. Что она делает? Почему здесь, сейчас все это происходит? Так сложились обстоятельства ее жизни. Бездарно, ах как бездарно. А ведь она подавала надежды, и еще какие! Горькая усмешка появилась на ее губах. Дочь просветителя, жена поэта. Просветителя болот, поэта сберегательных касс. Этот умник прав в одном - сбежала бы, ей-богу, сбежала. Куда-нибудь в многоэтажное пространство, в столицу, в пропасть. Я женщина, я такая женщина, что меня нужно любить. Она проговаривала про себя эти требования и следила - вот-вот сейчас остановится, еще чуть-чуть, и прекратит, потому что на самом деле она не такая. Она знает, ей говорили. Нет, говорил он, Евгений. Она не может долго думать в таком направлении. Но все шло дальше, и она с огромным удивлением наблюдала, как просто и легко открываются новые горизонты. Вспомнился Невский. Да, она чертовски привлекательна. Разве стыдно, когда тебя разглядывает такое количество народа? Нет, это нормально, естественно. Пусть, только без хамства, без грубых намеков. У нее красивая грудь даже после родов, после появления маленького Евгения, вопреки, вопреки тому, что она мать. Пусть мечтают, строят сногсшибательные планы, пусть добиваются, суетятся, пусть, наконец, шевелят мозгами - чем и как, нечего лениться! Глаза ее сузились на варфоломеевский манер, и она это почувствовала, угадала. Неужели за фамилией скрывается нечто большее? А, неважно, все это пустяки, подумаешь, причины и следствия. Какая разница, ей снова нужно жить, после всего, что натворил этот чудак, тоже что-то будет. Обязательно будет. Он, кажется, любит меня, или просто увлечен. Нет, каков фрукт - сжил со свету отца, перекорежил все вокруг, а теперь на коленях здесь передо мной. Передо мной, с неким удовольствием прошептала Соня. А ведь он наверняка по женской части не монах. Хитрец, как он ко мне тогда подбирался! Разве мог кто-нибудь другой овладеть ею тогда? Сейчас, может быть, впервые она подробно стала вспоминать ту ночь перед стартом. Да, она все помнила, это раньше, наверное, для оправдания полагала, что была не в себе. А сейчас все вспомнила, как он был ласков, предупредителен, нежен. Все произошло так естественно, будто они тысячу лет до того жили вместе, а быть может, даже и вели совместное хозяйство. Мысль о совместном хозяйстве рассмешила ее. Она звонко засмеялась, да так, что хозяин даже вздрогнул там внизу, на коленях. Она не ожидала, что когда-нибудь сможет так легко думать о прошлом. Хоть бы что-нибудь внутри протестовало, спорило, возмущалось нет, нет и нет. Да, наверняка у него тут была женщина, здесь ходила, жила, спала. Быть может, он ее жалел. Ну и что, пусть, все в прошлом, в далеком прошлом, которого, может быть, и не было вовсе, как не было Заставы, Темной, отца и мамы. То есть они наверное были, но не любили друг друга, а значит, и не были вроде. Вот, вот, кажется, нашла то, что искала. Не любили, потому и не были. И она никого не любила, а следовательно, как бы и не жила. Да, были книги, были мечты, но из тех же книг и Евгений, Евгений Шнитке - книжный человек. Ни разу толком ее не поцеловал, стеснялся, боготворил, а с ней, оказывается, нужно было не так, совсем иначе.

11

В половине третьего наступил рассвет. Соня ушла. Он следил за ней из окна. Видел, как в полумраке из-под козырька парадного появился знакомый силуэт. Казалось, сейчас она вспомнит о нем, повернется, слегка махнет рукой, мол, я еще живу совместным ночным разговором. Но нет. Она посмотрела направо, налево, даже оглянулась назад, но не вверх, к его окну, а на то место, из которого только что вышла. Может быть, она ждет, что я бегу следом, - промелькнула ночная наивная мысль и тут же лопнула. Сергей Петрович с силой сжал асбестовый косяк подоконника, как будто хотел удержать окно, дом, улицу, все местное пространство от нового неожиданного явления. Тотчас из подъезда появился некий темный силуэт мужественных размеров, подошел к Соне, взял ее под руку и они совместно, почти дружески ступая, скрылись за углом. Чуть позже заурчал мотор, взвизгнули молодым девичьим восторгом колеса, и машина проскользнула мимо его окна на широкое проезжее место.

- Не провожайте, я хочу побыть одна, - желчно шептал Варфоломеев.