Мастер и Маргарита

- Все сбылось, не правда ли? - продолжал Воланд, глядя в глаза головы, - голова отрезана женщиной, заседание не состоялось, и живу я в вашей квартире. Это- факт. А факт - самая упрямая в мире вещь. Но теперь нас интересует дальнейшее, а не этот уже свершившийся факт. Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие. Мне приятно сообщить вам, в присутствии моих гостей, хотя они и служат доказательством совсем другой теории, о том, что ваша теория и солидна и остроумна. Впрочем, все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие.	'Everything came to pass, did it not?' Woland went on, looking into the head's eyes. "The head was cut off by a woman, the meeting did not take place, and I am living in your apartment. That is a fact. And fact is the most stubborn thing in the world. But we are now interested in what follows, and not in this already accomplished fact. You have always been an ardent preacher of the theory that, on the cutting off of his head, life ceases in a man, he turns to ashes and goes into non-being. I have the pleasure of informing you, in the presence of my guests, though they serve as proof of quite a different theory, that your theory is both solid and clever. However, one theory is as good as another. There is also one which holds that it will be given to each according to his faith.[19] Let it come true! You go into non-being, and from the cup into which you are to be transformed, I will joyfully drink to being!'
Воланд поднял шпагу. Тут же покровы головы потемнели и съежились, потом отвалились кусками, глаза исчезли, и вскоре Маргарита увидела на блюде желтоватый, с изумрудными глазами и жемчужными зубами, на золотой ноге, череп. Крышка черепа откинулась на шарнире.	Woland raised his sword. Straight away the flesh of the head turned dark and shrivelled, then fell off in pieces, the eyes disappeared, and soon Margarita saw on the platter a yellowish skull with emerald eyes, pearl teeth and a golden foot. The lid opened on a hinge.
- Сию секунду, мессир, - сказал Коровьев, заметив вопросительный взгляд Воланда, -он предстанет перед вами. Я слышу в этой гробовой тишине, как скрипят его лакированные туфли и как звенит бокал, который он поставил на стол, последний раз в этой жизни выпив шампанское. Да вот и он.	'Right this second, Messire,' said Koroviev, noticing Woland's questioning look, 'he'll appear before you. In this sepulchral silence I can hear the creaking of his patent leather shoes and the clink of the goblet he has just set down on the table, having drunk champagne for the last time in his life. Here he is.'
Направляясь к Воланду, вступал в зал новый одинокий гость. Внешне он ничем не отличался от многочисленных остальных гостей-мужчин, кроме одного: гостя буквально шатало от волнения, что было видно даже издали. На его щеках горели пятна, и глаза бегали в полной тревоге. Гость был ошарашен, и это было вполне естественно: его поразило все, и главным образом, конечно, наряд Воланда.	A solitary new guest was entering the room, heading towards Woland. Outwardly he did not differ in any way from the numerous other male guests, except for one thing: this guest was literally reeling with agitation, which could be seen even from afar. Flushed spots burned on his cheeks, and his eyes darted about in total alarm. The guest was dumbstruck, and that was perfectly natural: he was astounded by everything, and above all, of course, by Woland's attire.