Мастер Игры

...Кое-что у меня в голове проясни­лось — и вдруг меня осенило, какая черта прежде всего отличает подлинного мас­тера, особенно в области литера­туры (ею в высшей мере обладал Шекспир). Я имею в виду Негативную Способность, а именно то состояние, когда человек предается сомнениям, неуверенности, догадкам, не гоняясь нудным образом за факта­ми и не придержи­ваясь трезвой рас­судительности...

Джон Китс

Назовем это качество непосредственным разумом. Такой разум воспринимал жизнь напрямую — не через слова или чужие мысли. Он был гибким и чрезвычайно вос­приимчивым к новой информации. Возрождая память об этом своем непосредственном разуме, мы невольно ощущаем ностальгию по временам, когда мы так активно и напряженно исследовали мир. Но годы идут, и напря­жение неизбежно ослабевает. Мы уже видим мир через ширму слов и мнений; то, что мы видим, окрашивается прежним опытом, который наслаивается на настоящее. Мы больше уже не воспринимаем вещи такими, как есть, не замечаем деталей, не задаемся вопросом, почему эти вещи вообще существуют. Наш разум постепенно косне­ет. Мы настороженно относимся к миру, который боль­ше не кажется удивительным и прекрасным, цепляемся за свои представления и убеждения и огорчаемся, если они подвергаются нападкам.

Назовем такой образ мышления заурядным разумом. Под давлением обстоятельств, когда надо как-то зарабатывать на жизнь и сообразовываться с обществом, мы поневоле обуздываем свой ум, загоняя его во все более и более жесткие рамки. Мы бережно храним память о вольном духе детства, иногда позволяя ему прорываться в игре или участвуя в каких-нибудь развлечениях, которые освобождают нас, позволяя выйти за рамки заурядного разума. Иной раз, оказавшись за границей, где обстанов­ка не так привычна и знакома, как дома, мы снова ощу­щаем себя немного детьми, готовыми удивляться новиз­не и свежести всего, что они видят. Но из-за того, что наш разум не полностью и не до конца отдается этим ощущениям, из-за своей мимолетности они не проника­ют глубоко. Это недостаточно вдохновляющие, не твор­ческие ощущения.

Мастера и те, кто обладает высоким уровнем творческой энергии, — это просто люди, сумевшие удержать в себе существенную порцию духа детства, невзирая на давле­ние и претензии взрослого возраста.

Этот дух проявля­ется в их произведениях и в образе мышления. Дети на­делены естественной способностью к творчеству. Актив­но преображая все вокруг себя, они играют с идеями и обстоятельствами, удивляя нас неожиданными высказы­ваниями и поступками. Но творческие способности де­тей ограничены — они не увенчиваются открытиями, изобретениями или по-настоящему значимыми произ­ведениями искусства.

Мастера не просто сохраняют свежесть непосредственно­го разума, но дополняют его годами ученичества и спо­собностью глубоко концентрироваться на задаче или идее. Именно это поднимает их творческий потенциал на новые высоты. Хотя эти люди обладают глубочайши­ми познаниями в своей области, ум их остается по-детски открытым для того, чтобы рассматривать проблемы под непривычным углом зрения и предлагать неожиданные решения. Они сохранили способность задавать простые вопросы, мимо которых обычные люди проходят, не об­ращая внимания, но в то же время они дисциплинирова­ны и умеют трудиться, и это помогает им доводить нача­тое дело до конца. То, что они не утратили способности восхищаться и радоваться, помогает воспринимать тяже­лую кропотливую работу как удовольствие. Подобно де­тям, эти люди могут мыслить не только словами — их мышление образно, пространственно, интуитивно, — а значит, для них открыт широкий доступ к доречевым и подсознательным формам ментальной активности. Воз­можно, именно этим объясняются их удивительные про­зрения, самобытные произведения и идеи.