Мастер Игры

Годом позже вышел новый альбом Колтрейна «Высшая любовь». Записан он был за один день, одухотворенная музыка звучала как религиозное откровение. Здесь было все, к чему так долго стремился музыкант, — длинные, гипнотизирующие слушателя импровизации (для джаза тогда это было в новинку), но вместе с тем динамичная игра, интенсивный звук и блестящая техника, которой он так славился. В этом альбоме Колтрейну удалось вы­разить ту духовную составляющую, которую невозмож­но было передать словами. Мгновенно став сенсацией, он привлек к музыке Колтрейна внимание множества новых почитателей.

Те, кому довелось побывать на его живых концертах в то время, восторженно рассказывали о неповторимости ис­пытанных впечатлений. Вот как описал это саксофонист Джо Макфи: «Я думал, что умру от переполнявших меня чувств... думал, что вот-вот взорвусь, прямо на месте. Все шло по нарастающей, возбуждение росло, и я подумал: Боже Всемогущий, я этого не вынесу!» Публика сходила с ума, охваченные волнением люди плакали, настолько напряженным и глубоким было звучание. Казалось, сак­софон Колтрейна напрямую подключен к его душе, пе­редавая самые глубинные его чувства и переживания. Он вел за собой аудиторию, куда хотел.

Ни одному джазо­вому музыканту не удавалось творить такого со своими слушателями.

Внимание к феномену Колтрейна было всеобщим, что бы он ни делал, немедленно принималось и входило в музыкальную практику как новейшее веяние — долгие композиции, большие группы, использование бубнов и колоколов, влияние Востока и многое другое. Человек, десять долгих лет изучавший и впитывавший всевозмож­ные стили и направления в джазе и вообще музыке, те­перь сам стал законодателем для других. Головокружи­тельная карьера Джона Колтрейна была, к сожалению, недолгой, она оборвалась в 1967 году, когда сорокалет­ний музыкант умер от рака печени.

В эпоху Колтрейна джаз был настоящим торжеством личности в музыке. Благодаря таким мастерам, как Чарли Паркер, соло стало центральной частью любой джазовой композиции. Именно в сольных партиях музыкант вы­плескивал свой собственный неповторимый голос. Но что это за голос, так ясно и отчетливо звучащий в произ­ведениях великих мастеров? Словами это передать слиш­ком трудно, почти невозможно. Музыкантам удается до­нести до слушателей что-то глубинное, передать часть своей личности, неповторимого психологического скла­да, даже своего подсознания. Это чувствуется в стиле игры, в уникальных, неповторимых ритмах и интонаци­ях. Но этот голос не начнет звучать лишь на том основа­нии, что кто-то чувствует себя личностью и раскованно держится. Если человек пытается играть и выразить себя, но не обладает ничем, кроме этих двух качеств, он не из­влечет из инструмента ничего, кроме шума. Джаз или любое другое направление в музыке — это язык со своей грамматикой и словарем. Поразительный парадокс за­ключается в том, что людям, стремящимся выразить в му­зыке свою индивидуальность — и Джон Колтрейн тому ярчайший пример, — сначала приходится полностью подавлять, подчинять себя во время длительного учениче­ства. В случае Колтрейна этот процесс был разделен на две почти равные части — за десятью с лишним годами усердного учения последовал настоящий взрыв, десяти­летний период поразительного творчества, продолжав­шийся до конца его жизни.

Посвятив так много времени обучению, отработке тех­ники, перенимая всевозможные стили и манеры игры, Колтрейн овладел богатейшим словарем. Пропустив все это через себя, он сроднился с инструментом настолько, что мог теперь сосредоточиться на более высоких целях. Он стремительно перерабатывал освоенные стили, пре­ломляя их своей индивидуальностью. При такой откры­тости к новому и готовности экспериментировать и пробовать Колтрейн, будто по наитию, совершал одно музыкальное открытие за другим, используя любые идеи, которые ему импонировали. Терпеливый честный труд дал плоды, вместе со звуками музыки этот артист совер­шенно естественно выплескивал свою душу. Его инди­видуальностью было отмечено все, за что он ни брался, от блюзов до мелодий бродвейских шоу. Неповторимый голос Колтрейна — тревожный, напряженный — отра­жал всю его врожденную уникальность, однако обрести этот голос удалось в результате длительного и сложного процесса. Обнажая скрытые обычно переживания и эмо­ции и открывая их слушателям, Колтрейн добивался по­трясающей силы воздействия.

Важно понять: худший враг творчества — ваше нетерпение, почти неизбежно возни­кающее желание подтолкнуть, ускорить процесс, выполнить дело наспех и побы­стрее добиться громкого успеха.