Мастер Игры

После пятилетнего плавания Дарвин вернулся в Англию и посвятил всю свою дальнейшую жизнь единственному делу — разработке теории эволюции. Это был нелегкий путь, Дарвин много трудился — например, восемь лет он кропотливо изучал исключительно усоногих раков и на­писал о них монографию, которая принесла ему заслу­женную славу блестящего зоолога. Дабы противостоять нападкам на подобную теорию, неизбежным в викториан­ской Англии, Дарвину пришлось стать красноречивым оратором, тонким политиком и дипломатом. На протяже­нии многолетнего и многотрудного пути его поддержи­вали и любовь к своему предмету, и глубокое его знание.

Ключевые элементы этой истории повторяются в био­графиях всех известных великих мастеров: юношеское страстное увлечение или предрасположенность, счастли­вый случай, дающий возможность применить свои уме­ния на практике, и обучение, во время которого демон­стрируются энергия и сосредоточенное внимание. Такие люди способны серьезно работать и быстро совершен­ствоваться, а все благодаря желанию учиться и глубокой привязанности, которую они испытывают к своей отрас­ли. Правда, причина столь ревностных усилий — это, по-видимому, действительно врожденное качество. Это не способности и не виртуозный блеск, которые при же­лании можно в себе развить, а глубокая и мощная тяга, влечение к определенному предмету.

Такое влечение сугубо индивидуально и отражает непо­вторимость каждого человека. Неповторимость в дан­ном случае не есть понятие поэтическое или философ­ское — это научный факт: генетически каждый из нас уникален, точный генетический набор признаков любо­го человека никогда не встречался в прошлом и не будет воспроизведен в будущем. Уникальность проявляется в наших интересах, в предпочтениях, которые мы испыты­ваем к тем или иным занятиям или отраслям знания. Это может быть тяга к музыке или математике, определен­ным видам спорта или играм, к решению запутанных проблем, починке или строительству, а у кого-то — к игре словами.

Те, кто впоследствии достигает исключительного ма­стерства, глубже прочих ощущают эту тягу, восприни­мают ее как зов, призвание. Любимое дело занимает все их мысли. Случайно или намеренно они избирают жиз­ненный путь так, чтобы иметь возможность применить это свое призвание. Такая тесная привязанность, такое стремление помогают преодолеть все тяготы и выдержать сложности, связанные с процессом овладения мастер­ством, — сомнения в себе, утомительные часы учения и однообразных упражнений, неизбежные неудачи, бес­численные подколки и издевки завистников. Большин­ство отступают, у них же вырабатываются стойкость и уверенность.

Будучи представителями западной цивилизации, мы привыкли ставить знак равенства между умом, силой ин­теллекта и успехом. Однако достигшие мастерства мно­гим обязаны не разуму, но высоким душевным каче­ствам, выделяющим их среди тех, кто просто ходит на службу и делает свою работу.

Оказывается, сила жела­ния, упорство, терпение и уверенность имеют куда более серьезное значение для достижения успеха, чем простая логика и способность рассуждать. Увлеченный человек полон энергии и способен преодолеть любые преграды. Когда же нам скучно или тревожно, мы отвлекаемся, не можем сосредоточиться, слабеем и становимся все более пассивными.

В прошлом лишь немногим людям, наделенным почти сверхчеловеческой энергией и вдохновением, удавалось сохранить верность выбранному пути и преуспеть на нем. Уделом мужчин достаточно высокого сословия была военная карьера, либо их готовили для государ­ственной службы. Если случалось, что юноша проявлял способности или призвание к уготованной ему карьере, то лишь благодаря удачному совпадению. У миллионов людей, которым не посчастливилось родиться предста­вителем нужного социального класса, этнической груп­пы или пола, возможности следовать своему призванию просто не было. Даже если такие люди и ощущали эту потребность, доступ к необходимым знаниям для них был невозможен. Вот почему в прошлом было так не­много истинных мастеров, именно поэтому они так вы­деляются на общем фоне.

Сейчас эти политические и социальные барьеры во мно­гом устранены. У нас есть такой широкий доступ к ин­формации и знаниям, о котором мастера прошлого и мечтать не могли. Теперь более чем когда-либо мы воль­ны двигаться к осуществлению своего призвания — дара, которым от рождения наделен каждый, ведь это часть на­шей генетической самобытности. Настало время, когда слово «гений» лишилось таинственного ореола и эли­тарности. (Слово «гений» пришло к нам из латыни, где им называли духа-хранителя, опекающего человека от са­мого рождения. Со временем значение слова измени­лось, оно стало означать уникальные врожденные спо­собности и таланты, делающие каждого человека непо­вторимым.)