Мастер оружейных дел

Сейчас хозяин пожелал вернуть украденное и просто забрал его, не заботясь о сохранности смертной оболочки. А человеческая душа, как и человеческое тело, слишком хрупка, чтобы выдержать подобное без потерь.

Ойша умирала. Не где-то там, не в моих страхах, а прямо сейчас, у меня на руках, счет шел на секунды, и выход я видел всего один. Времени, чтобы придумать иной вариант, не было, и оставалось надеяться только на то, что потом оружейница не пожелает убить меня своими руками.

Если я, конечно, решусь все ей объяснить.

Я слышал, как очнувшийся Грай звал целителя и, кажется, чего-то хотел от меня; я его не воспринимал, полностью сосредоточившись на процессе. Тихо повторял себе под нос короткую, старую, как весь Белый мир, фразу: «Айлат ил-до тахайра».

«Прими мою душу».

Уложил девушку спиной на брусчатку. Стоя на коленях, укрыл Ойшу полой накидки — мера необязательная, просто не хотелось выставлять на всеобщее обозрение таинство, обычно происходящее под присмотром матерей и старейшин на самых нижних ярусах Белого мира. Интересно, хоть когда-нибудь за всю историю происходили вот такие вопиющие случаи, как сейчас? Невесть где, невесть как, без разрешения и каких-либо церемоний…

Одной рукой я потянул кинжал из ножен — не слишком узкий, обоюдоострый, достаточно толстый, он плохо подходил для грядущего действия, но ритуальные ножи никто и никогда не носит с собой.

Мазнул лезвием по тонкой коже на горле Нойшарэ, прочертил тонкую алую полоску — едва заметную царапину — ее крови нужно совсем чуть-чуть. Скорее, это просто символ.

Оружейница, кажется, уже не дышала.

— Айлат ил-до тахайра! — выдохнул сквозь сжатые зубы, левой рукой уперся в темные камни, нависая над телом девушки и окончательно укрывая ее от случайных взглядов.

Кинжал вошел в плоть с трудом, мучительно медленно. Неудобный и непривычный захват рукояти, необычное направление удара — приходилось прилагать много усилий, чтобы нож не вывернулся из руки, да еще попал куда надо. Я чувствовал — и даже, кажется, слышал — как скрежещет о ребро лезвие, стремясь проникнуть глубже.

Странно, но именно боль, пробившая грудную клетку, сделала сознание кристально ясным, отрезвила, придала неожиданной твердости и уверенности руке.

— Ил-до.

«Прими».

Тихо, на выдохе, одним рывком освободил нож. Горячая густая влага омыла пальцы, рубашка прилипла к животу, окрасившись темным. Ослабевшие пальцы разжались, выпуская нож, но это уже не беспокоило, необходимость в оружии отпала. Я коснулся ладонью пореза на шее девушки — и прикрыл глаза от облегчения: пару раз толкнувшись, боль вдруг утихла, оставив после себя неожиданно тоскливое ощущение пустоты и разочарования. Даже как будто на мгновение коснулся затылка ледяной ветерок — печальный вздох смерти, которая прошла совсем рядом.

— Отойдите от нее, дайте мне оказать помощь! — В этот момент кто-то настойчиво потянул меня за плечо. Наверное, целитель.

Отогнав поднявшееся в душе раздражение, даже почти ярость, я действительно отодвинулся, не забыв прихватить нож. Тары относятся к жизни совсем иначе, совершенный мной поступок неизбежно посчитают безумием и не поймут, так зачем привлекать внимание?

Все правильно. Я сделал то, что должен был, не более, и никакого нрава влиять на жизнь Нойшарэ этим поступком не приобрел. Девушка не давала своего согласия и вообще не знала об этом обряде, сейчас она могла требовать моей смерти, и противиться этому я был не в состоянии. Нет, вряд ли она на самом деле так поступит, даже если узнает. Но здесь и сейчас мне делать нечего.

Осторожно поднялся на ноги, аккуратно прикрываясь полами накидки и радуясь, что мех почти не пачкается. На темно-зеленых камнях кровь тоже была незаметна, возникло даже неприятное ощущение, что она впиталась в поры булыжников. Ощущение это подкреплялось пристальным вниманием обитавшей в них сущности. Любопытство, задумчивое удовлетворение… Существо явно не возражало против моих действий и не желало смерти Ойше. Более того, я вдруг понял, что должен поблагодарить его за помощь. Пожалуй, если бы не оно, я бы точно не успел: меня наверняка вот так же отстранили бы от девушки, и пока я пытался бы объяснить, что хочу сделать, и доказать, что это поможет, оружейница успела бы умереть.

Как именно местный обитатель провернул все так, что никто не заметил подвоха, я даже не пытался понять. Если он действительно близок своими силами к местным богам, оценить его возможности я все равно не смогу. Замедлил время, отвел глаза… Какая разница, если достигнут нужный результат?

В голове слегка шумело, перед глазами плавали темные точки: все-таки крови я потерял прилично, да и сил, моральных и жизненных, отдал много. Терять сознание, к счастью, пока не собирался, поэтому молча двинулся к краю площади.

— Таллий! Ты куда? — окликнул меня опомнившийся Тагренай, пока ворчливо-растерянный целитель искал повреждения у девушки, остававшейся без сознания.