Мастер осенних листьев

Одним движением он выдернул треснувшую жердь из ограды и переломил её о колено. Обломок, оставшийся в его ладонях, напоминал размером увесистую дубину.

— Так могу?

— Можешь, — улыбнулся одними губами мастер боя.

— А то был у нас в прошлом годе…

Дядя Вовтур подшагнул к противнику. Рыцек весь сжался пружиной в ожидании, словно это на него, а не на мастера боя наступал односельчанин.

— …так тоже говорил, что мастер. А копьем его нельзя, кулаком его нельзя… Только и мог стрелы отводить.

Дядя Вовтур ударил дубиной почти без замаха, но и такой удар, наверное, должен был сломать Изори плечо.

Только вот дубина словно повстречалась с невидимым камнем.

Дядю Вовтура развернуло от отдачи, народ загудел, Рыцек, заголосив, выпрыгнул вверх, к небу и солнцу.

— Да!

Мастер боя отступил на шаг, подставляя другое плечо.

Эльга же разглядела, что женщина-мастер что-то выкладывает на плоской дощечке. Разноцветные кусочки ложились на дерево, а женщина, искоса поглядывая на дядю Вовтура, то и дело запускала в сак руку и долго, задумчиво что-то перебирала.

Странно, да? Эльга даже губу закусила от любопытства.

Мастер боя тем временем отбил второй удар дяди Вовтура так же легко, как и первый. Дубина треснула.

— Хочешь нож? — спросил мастер Эльмур.

— Брать? — повернулся к толпе дядя Вовтур. — А то вроде ничего мастер.

— Бери! — крикнули от ограды.

— Только не поранься! — добавил кто-то.

Народ грохнул хохотом, дядя Вовтур показал нырнувшему за спины зубоскалу могучий кулак. На солнце надвинулось небольшое облачко, и цвета дня потемнели, порыв ветра сбил серую чёлку мастеру боя на глаза.

Какой-то клочок выскочил у женщины-мастера из-под пальцев и, подхваченный потоком воздуха, полетел через двор. По пути он увернулся от кинутого дяде Вовтуру ножа и, кружась, спланировал прямо к Эльге.

Девочка подставила ладонь. Клочок лег в неё зеленоватой бабочкой. Это оказался сливовый лист, мягкий, с красной полоской посередине. Он подрагивал, как живой.

Эльга подняла голову — женщина-мастер смотрела на неё, чуть хмурясь, с некоторым напряженным ожиданием. Бледное лицо, светлые брови и светлые, зачёсанные за уши волосы. Пальцы вынутой из сака руки сжимали пустоту.

И Эльга решилась.

— Куда? — успел крикнуть ей вслед Рыцек.

Но поздно.

Она оттолкнулась от ограды и, зажав в кулачке лист, чтобы не выпорхнул, побежала мимо вновь сошедшихся мастера боя и дяди Вовтура. Вернуть сливового беглеца почему-то показалось очень важным.

Кто-то за спиной вскрикнул, Рыцек, конечно, помянул Ёрпыль-гона, бойцы вдруг быстро надвинулись на Эльгу, замахали руками, задышали, запыхтели, втиснули её в тесное пространство между собой, льдисто сверкнул нож.

— Ой!

Эльга, предчувствуя нехорошее, закрыла глаза. Но её вдруг, будто скользкую рыбку из пальцев, выдернуло вон, нож исчез, в щелку между ресницами сквозь дрожащий свет проломилось и пропало лицо Эльмура Изори. Что-то треснуло, вскрикнул от боли и, кажется, упал на землю дядя Вовтур.

Ах, башмаки сами понесли Эльгу прочь! Опомнилась она только в конце двора, пойманная тонкой рукой женщины-мастера.

— Вот дурёха! — сказал кто-то из мужчин.

— Зачем бежала? — строго спросила женщина. — Жизнь не дорога?

— Тётенька, я это…

Эльга подала ей сливовый лист.

Женщина усмехнулась. Вблизи она была старше и противней, чем если, щурясь, смотреть от изгороди. Жёсткое лицо прорезали морщины. В светлых глазах не пряталось ни ласки, ни улыбки, одна ожесточенная пустота.

— Тебя же сейчас чуть не убили.

— И что? — Лист задрожал в пальцах. — Вам разве не нужно?

— Глупенькая.

Женщина-мастер опустила ладонь в сак и под сухой шорох извлекла целый пук самых разных листьев — и дубовых, и ольховых, и смородиновых, и березовых, и мелких брусничных.

И сливовых тоже.

— А теперь, — с середины двора зычно возвестил кафаликс, — встречаем мастер-лекаря Крапина Гампелина!

Оглянувшаяся Эльга увидела, как обозвавший её дурехой мастер, сменяя Эльмура Изори, степенно идет к поверженному, тяжело вздымающему глыбу плеча дяде Вовтуру. Тюрбан, коричневый халат, остроносые сапоги.

— Здравствуйте, дорогие мои, здравствуйте!

Мастер-лекарь поклонился людям.

— Зовут-то как? — услышала Эльга сбоку и не сразу сообразила, что обращаются к ней.

— Вам же все равно, — сказала она женщине, наблюдая, как мастер Гампелин, кружа, пассами вправляет дяде Вовтуру выбитый сустав.

Выглядело это ещё страшнее, чем битва с мастером Изори.

— Может быть, все равно, а, может быть, и нет, — женщина склонилась над своей доской. — Но если не хочешь…

— Эльга.

— Хм… — качнулась женщина. — Непростое имя. Ну-ка, посмотри. Только честно скажи: что видишь?

Она развернула доску.

Эльга ахнула. На слегка ошкуренном дереве, на желто-белом фоне один к одному тесно примыкали листья, изгибались, сцеплялись зубчиками, складываясь в необычное, темно-зеленое, коричневое, с фиолетовыми жилками, очень узнаваемое лицо. Дядя Вовтур получился у женщины словно живой, губастый, весёлый, улыбающийся, казалось, немного подожди, замерев, — и он расхохочется листьями или подмигнёт.

— Это ваше мастерство? — прошептала Эльга.

— Моё, — сказала женщина.

— А я так смогу?