Мастер перекрёстков

Когда напряжение спало, девушка почувствовала боль в раненой ноге. Ноющая, надоедливая, выматывающая боль. Патита потёрла рваные края раны. Паренёк заметил это движение и поинтересовался:

— Что там с тобой такое?

— Нога болит. — Призналась Патита. — Пока эти оборотни меня преследовали, я и не замечала ничего, а сейчас больно.

Незнакомец присел рядом и стал разглядывать рану. Лицо у него при этом было серьёзное и сосредоточенное. Патита прыснула.

— Ну, чего ты смотришь, темно ведь. Рана, как рана. Ничего, заживёт.

Паренёк нахмурился и строго заявил:

— Воспаление там. Надо обработать рану, иначе загноится.

Княжна отмахнулась от него, какое сейчас ночью, в лесу может быть лечение. Скорчив печальную мину, она жалобно попросила:

— Слушай, ты бы проводил меня домой, а? Мой папа тебя отблагодарит, серьёзно, отблагодарит.

— Меня? Меня отблагодарит? — Изумился юноша. — Смешно.

— А чего тут смешного, — растерялась Патита. — Мой папа очень важный человек. Ты знаешь, кто он?

— А мне без разницы. Ладно, поднимайся, пойдём, я, так и быть, провожу тебя домой. Дай руку.

Патита протянула ему навстречу руку и вдруг откуда-то сверху раздался резкий окрик:

— Не сметь!

— Кто здесь? — Спросил незнакомец удивлённо. — Где ты? Покажись!

Княжна старательно высматривала того, кто прятался где-то в кронах деревьев. Листва зашелестела и с дерева срыгнула женщина, высокая стройная, рыжая, как осень. Она повернулась к Княжне и строгим голосом заявила:

— Никогда, Патита, никогда ничего не давай хрону!

Глаза юноши заволокла радужная плёнка, лицо стало злым и слишком взрослым для его возраста. Вот, только что здесь стоял ровесник Патиты, а теперь на его месте оказался кто-то другой. Казалось бы, ничего не изменилось, всё те же светлые волосы, всё те же яркие губы, ни морщин, ни седины, вот только что-то такое появилось во взгляде, в плотно сжатых губах…

— Хрон? — Спросила Княжна испуганно. — Как хрон?

— Ты бы представился девушке, а, Торний? Видишь ли, Патита, этот милый молодой человек никто иной, как Великий Магистр Дома Воздуха Торний. Он хрон. А хронам нельзя ничего давать. Ничего! Ни вещи, ни руки, ни даже совета.

— Почему? — поднимаясь с земли, спросила Княжна. Она старалась не смотреть в эти странные, затянутые радужной плёнкой глаза. Теперь юноша уже не казался ей таким уж милым. — И кто вы такая?

Рыжеволосая женщина отряхнулась, подошла к Торнию и спросила его тихо:

— А ведь ты знаешь кто я, верно?

Великий Магистр Дома Воздуха сощурился и сказал зло, словно выплюнул:

— Лиса! Мне ли тебя не знать, последняя ведьма Пятого Дома?

Лиса рассмеялась.

— Последняя? Не обольщайся, Торний, я не последняя!

Хрон нахмурился. Патита с ужасом наблюдала за тем, как по его рукам, словно тоненькие ручейки, стекают молнии и капают на траву, сжигая её дотла. А вокруг повисла такая гнетущая тишина, как будто вот-вот произойдёт какая-то чудовищная катастрофа. Даже комары перестали назойливо звенеть.

— Торний, а ведь когда-то ты был моим женихом, — сказала рыжая ведьма насмешливо, — но тогда ты ещё не был Великим Магистром. Ну и как оно? Бремя власти к земле тебя не гнёт?

Её слова почему-то не разозлили, а напротив, успокоили Магистра. Он вздохнул и тяжело, как старик, опустился на траву рядом с Патитой. Девушка брезгливо отодвинулась. Истории про хронов она слышала много раз, но только сегодня впервые встретилась с одним из них. Почему-то они всегда представлялись Княжне чудовищными, безобразными монстрами, а на деле оказалось, что всё не так. Вот, если бы встретила она такого парнишку где-нибудь в городе, даже не подумала бы, что он и есть то самое чудовище, о котором рассказывают столько жути.

Лиса подошла к Торнию и, наклонившись почти к самому его лицу, сказала:

— Так как тебе теперь живётся, Великий Магистр Дома Воздуха? Думаешь, что я не знаю, что людей на мою семью натравил ты? Не забывай, хрон, что я тоже ведьма и не сама я слабая. Знаешь, что самое обидное? А ведь я тебя любила. Только тогда бы был обычным пареньком. Ты боялся, что связь с ведьмой Пятого Дома закроет тебе путь наверх и решил таким образом себя обезопасить? Зачем? Мог бы просто попросить меня и я никому ничего не сказала бы.

Магистр отвёл глаза. Давняя история, давно пора бы уже всё забыть, а вот душа болит так, как будто всё это случилось только вчера. Как признаться женщине, которую когда-то любил в том, в чём даже себе самому не хочется признаваться? Но Лису не обмануть, она видит его насквозь и Торний шёпотом признался:

— Лиса, я боялся, что потом ты станешь меня шантажировать в отместку за то, что я тебя отверг. Вы женщины народ мстительный, особенно в вопросах любви.