Мастер по нечисти

И через мгновение площадь превратилась в кипящий котел. Княжьи гридни, послушные воле князя, проталкивались через толпу в сторону стены, на которой стояла Радмила. Испуганные горожане, не ожидавшие такого, устремились в сторону ворот, еще больше увеличивая беспорядок. Кто-то пятился, крестясь на ходу, кто-то вытаскивал из-под одежды языческие обереги от дурного глаза и темной воли. Завопили от страха бабы, заплакали испуганные дети.

– Вот теперь пора! – выдохнула Весняна. – Мы за Арсентием. Мои защитят пока Радмилу.

Настасья на миг задумалась, оценивая происходящее, потом протянула в сторону Грини руку, в которую близнец без разговоров вложил рукоять меча. И вчетвером – поляница, близнецы и сын сотника – они, размахивая клинками, взбежали на лобное место. А вокруг Радмилы, послушные указанию Весняны, стеной встали рязанцы со щитами. Не для победы – при таком соотношении сил победить не стоило и надеяться, – а только чтобы задержать прибывающих полоцких гридней.

Разметав дружинников, стоявших вокруг пленников, – те не ожидали такого натиска, поэтому не сообразили быстро собрать строй, – близнецы подняли на ноги Арсентия и Валдая, разрезали веревки на их руках, освобождая. И уже не четыре, а шесть мечей смотрели в разные стороны. Правда, против них стояло в разы больше противников, но последний бой, подумала поляница, он на то и последний, что в нем думают не о том, чтобы свою жизнь сберечь, а лишь о том, чтобы побольше чужих с собой забрать.

– Настасья, – прохрипел Арсентий, на плечо которого в это мгновение с шумом опустился ворон. – Мы ошиблись. Не Василина князя околдовала. Это он сам.

– Как так? – удивилась поляница.

– Да как и другие до него. Сильным стать захотел, непобедимым. И не оказалось рядом никого, кто бы подсказал, что за все платить надо, особенно если с темными силами торгуешься.

– А она тогда кто?

– Ночная кобылица.

– Кто?

– Не суть сейчас. Главное – она ему служит, а он через нее силу черпает.

Словно в ответ на его слова, княгиня Василина вышла вперед, глядя на стоявших с мечами людей почти не мигая. Холодная улыбка скользнула по ее губам. Быстрым движением вскинула она над головой руки, подняв к небу ладони. И солнце, до этого ярко светившее над городом, начало затягиваться и темнеть. Совсем скоро на площади, по которой продолжал метаться испуганный народ, стало темно. Не так, как ночью, а скорее как в поздние сумерки, когда светило уже скрылось за горизонтом, но звездам слишком рано выходить на небосклон.

– Вы умрете все! – произнесла княгиня, и голос ее звучал глухо, словно из глубокого колодца. А очи вспыхнули ярким пламенем.

Стоявший рядом с ней князь Василий на глазах стал меняться. Размывались его черты, тело перестало быть плотным, превратилось в клубы дыма – именно так описывала Радмила чудище, гулявшее по ночам в кремле.

– Вы умрете все! – повторил князь слова Василины. – А потом все те, кто встанет на моем пути!

– Ночная дева! Ты не обязана ему служить! – Весняна поднялась на помост и пошла навстречу Василине. – Ты всегда была свободна!

– Я была свободна, но он нашел способ заставить меня служить, – покачала головой та. – Сейчас я не могу противиться его воле, ведьма.

– Понятно. – Весняна вскинула над головой руки, так же, как ее противница до того, а потом резко выбросила ладони в сторону княгини. – Тогда прости меня, Ночная дева!

– Ты это всерьез? – Брови княгини взлетели вверх. – Думаешь, что у ведьмы-недоучки достанет сил победить ночной кошмар?

– Я все же попробую!

Весняна и Василина стояли, направив друг на друга ладони, и огромная сила толчками перетекала от одной женщины к другой – окружающие могли это понять по тому, как колыхался воздух между ними. То рязанка, то княгиня покачивались, но тут же еще тверже упирались ногами в землю, склоняясь вперед. Время от времени то с одной, то с другой стороны била яркая молния, а в воздухе запахло, как после летней грозы. С каждым ударом Ночная дева понемногу теснила противницу, заставляла отступать к краю помоста.

– Давайте уже! – выкрикнула в отчаянии Весняна, лицо которой заливал пот, словно вокруг стояла нестерпимая жара. – Князя! Князя бейте!

Этот ее вскрик вывел окружающих из оцепенения. С гортанными криками Арсентий и его маленькая ватага бросились на чудовище, в которое превратился князь, вскинув над головой мечи. Гридни в растерянности замерли в стороне. Только воевода стоял рядом, сжимая в ладони рукоять меча Арсентия, отобранного у того перед заключением в поруб. Строг быстро переводил взгляд с князя на послушника и обратно, словно пытался судорожно сообразить, как сейчас поступить. Потом он решительно шагнул вперед, оказываясь между Арсентием и князем.

– Лови, послушник! – Воевода бросил меч хозяину, а сам подхватил копье, оброненное одним из дружинников, повернулся к чудовищу: – Эх, зря ты так, княже!