Мастер по нечисти

Но страдали не только они. Валдай рычал, стоя на коленях около Мишани, который бился на земле. Тяжелые конвульсии сотрясали тела близнецов. Рязанские и полоцкие дружинники в отчаянии бросали оружие, а некоторые из них, наоборот, вонзали мечи себе в грудь, не имея сил пережить тоску, охватившую всех вокруг. Около ворот кричала дочь купца, которую Настасья видела перед казнью. Отец девочки тоже был тут, он уже разорвал на груди рубаху и пальцами впивался себе в грудь, раздирая ее до крови.

– Иди ко мне, дочь моя! – повторял князь. – Иди ко мне!

– Это все? Конец? – Настасья, усилием воли превозмогая отчаяние, схватила Арсентия за руки. – Мы проиграли?

– Мы проиграли. – Он глядел на поляницу пустыми глазами. – Мы не можем разорвать связь между ними. А пока они связаны, они непобедимы.

Черный ворон, верный спутник, сел на плечо Настасьи, при этом пристально смотрел на своего хозяина, будто хотел что-то сказать. А потом, видя, что его не понимают, несколько раз легонько ткнул поляницу клювом в висок.

– Как же я мог забыть? – Взгляд Арсентия потеплел. – Точно! Он же сказал…

– Что сказал? Кто?

– Сейчас, вспомню точно. Кажется, так. – Послушник еле-еле улыбнулся: – Когда настанет день, который превратится в ночь, когда верный друг без сил опустится на колени, а соратники уронят оружие, и погаснет надежда, сделай то, чего очень хотел сделать, но считал неправильным.

– Так сделай же это! – застонала Настасья. – Что ты хотел сделать, но считал неправильным?

– Тебе это может не понравиться.

– Какая уже разница! – рыкнула она. – Делай!

И Арсентий сделал. Наклонился вперед, так, что его лицо оказалось совсем близко к лицу Настасьи, притянул девушку к себе и приник губами к ее губам. Она, возмущенная, собралась было отстраниться. Но поняла, что совсем не хочет этого делать, и ответила на его поцелуй. И тоска, до сих пор разрывавшая ее, ослабла, лопнула, уступила место надежде.

Они целовали друг друга так, как могут это делать только люди на краю неминуемой смерти – полностью растворяясь друг в друге и забыв обо всем на свете. Все невзгоды, потери и опасности в этот миг ушли и испарились. И во всем мире не было никого, кроме них двоих.

– Спасибо! – Громкий мелодичный голос вернул их обратно на землю. – Спасибо!

Арсентий и Настасья с неохотой отделились друг от друга и повернули головы. Ночная дева смотрела на них с улыбкой – не с той, которая до сих пор была на ее устах, а совсем с другой. Теплой и даже дружелюбной.

– Спасибо! – повторила она. – Я не знаю, кто вас научил. Но это древняя сила, которая может разорвать многие путы. Я у вас в долгу!

Быстро взмахнув руками перед грудью, она тут же обратилась в красивую вороную кобылицу. Встряхнула длинной гривой, несколько раз ударила передним правым копытом. А потом поскакала в сторону ворот, высоко вскидывая ноги.

– Не-е-ет! – закричал князь Василий, видя, как она удаляется. – Ты не можешь!

Злая мощь явно ослабела в нем. Дымные щупальца стали короче и медленнее. Сейчас он больше напоминал угасающий костер – по сравнению с мощным пламенем, которым был недавно.

– Сдохни! Умри, зараза! – Сотник Валдай, не глядя по сторонам, влетел на лобное место, подбежал к Василию. И, широко размахнувшись, со всей дури вмазал по шее бывшего князя. Не помогло, обычный меч все еще не мог причинить вреда. А один из клубов дыма, набравший силу, змеей обвился вокруг шеи сотника и сжал, заставляя того хрипеть от боли.

– Держись, Валдай! – выкрикнул Арсентий, вместе с Настасьей рванувший к князю. Одним быстрым движением послушник разрубил щупальце, душившее сотника, и тут же, без остановки, крутанув клинок в руке, вонзил его в грудь врага.

Князь заревел от боли. Его тело из дыма превратилось в пепел, который закружился на ветру. А небесная тьма, закрывавшая небесное светило, в тот же миг расступилась.

* * *

Просыпаться не хотелось совсем. Даже солнце, которое теплыми лучами ласкало лицо Настасьи, не могло заставить ее открыть глаза и встать. С довольным вздохом девушка повернулась на кровати, протянула руку, чтобы обнять лежавшего рядом Арсентия. Которого, впрочем, там не оказалось.

Недовольно надув губы и нахмурив брови, поляница распахнула один глаз. Полежала так еще какое-то время, но потом все-таки села, спустила ноги на шершавый дощатый пол. Поискала глазами рубаху – она точно помнила, что бросала ее на пол, но там ничего не было. Оказалось, что одежда Настасьи сложена на лавку – видимо, послушник, уходя, все поднял.

Впрочем, рубаху надеть все-таки не получилось, она оказалась разорванной от горла до пупа. На лице девушки, когда она увидела это, вспыхнул легкий румянец. А следом за этим уста сложились в улыбку, потому что она вспомнила, как вечером они с Арсентием срывали друг с друга все, что мешало соприкоснуться их телам.